Левая Политика. От сект к партии

Подобное гипотетическое будущее рисуется мне в самых мрачных тонах. Что будет с немцами, которые привыкнут к существованию банкомата на углу соседней улицы, где их всегда ждёт очередная государственная подачка? Захотят ли они развиваться, брать на себя ответственность, совершать поступки и рисковать? Можно ли представить себе революционера, годами сидящего на пособии? Разумеется, мы можем использовать государство как временного союзника или инструмент в достижении наших целей. Однако не следует при этом забывать ни о его подлинной природе, ни о пределах нашего «союза». Потому что одна из главных проблем идеологии патернализма для нас заключается в том, что такое отношение к «старшему товарищу» опрокидывается на структуру самого левого движения, в котором точно так же, как в большом мире, существует пассивная окормляемая паства и небольшая группа активных и деятельных «авторитетов». Паства постоянно ждёт от лидеров решений, боясь мыслить и действовать самостоятельно, и эта ситуация вступает в резкое противоречие с базовыми принципами левой идеологии, коллективного управления.

В конце в соответствии с доброй русской традицией следует отвечать на вопрос «что делать?» Достаточно тривиальный ответ на этот вопрос состоит в том, что противопоставление индивидуализма и этатизма является ошибочным и ложным. На самом деле этатизм вполне способен интегрировать в себя самый радикальный индивидуализм, как это происходит во всех странах, где коррумпированное государство является основным работодателем и основным гарантом стабильности социального существования индивида. Выход за пределы этой дихотомии и преодоление патерналистической ловушки и «стокгольмского синдрома» любви к государству следует связывать с общественными программами коллективного действия. Требовать изменить ситуацию к лучшему нужно не от государства, но от нас самих, осознавших свои интересы и принявших программы действий по их защите. Следует помнить, что источником наших проблем и инструментом их решения почти всегда остаёмся лишь мы сами.

Левая альтернатива консервативному этатизму и либеральному индивидуализму всегда и с необходимостью связана с развитием public sphere, т. е. сферы общественного, но неподконтрольного государству консенсуса. Нужно помнить об уникальности нынешней ситуации, которая весьма благоприятствует консолидации индивидов в устойчивые общественные группы. Интернет, начавшийся как военный и научный проект, работает на принципах, которые резко противопоставляются бюрократическому аппарату национальных государств. Коммуникация в нынешнем обществе остаётся свободной, а её стоимость впервые за тысячелетнюю историю цивилизации стремится к нулю. Это создаёт плацдарм для отказа от всяких надежд на государство: здесь левым есть чему поучиться у либертарианцев. Из политических яслей левое движение в XXI веке должно шагнуть в сферу политического предпринимательства.

Игра в бисер без свойств или Что делать 3.0

Елена Галкина

Из Гпупова в Умнов

дорога лежит через Буянов,

а не через манную кашу

М.Е. Салтыков-Щедрин

Парадоксально и закономерно: «новые левые интеллектуалы» являются по сути самой европеизированной частью современной российской интеллигенции. Никто так органично не сможет вписаться в западные дискурсы, как наши новые левые. Впрочем, речь в моей заметке пойдёт не о причинах этого явления, а о последствиях.

Хорошо известные в узких кругах фильмы «Троцкий» (Канада, 2009) и «Товарищ Педерсен» (Норвегия, 2006) с разных сторон, но одинаково точно демонстрируют арсенал евроатлантического левого активизма, реализующего себя в игровой форме. Неслучайно, что наибольшего успеха подобная деятельность достигает в школьных классах, а потом с разными темпами деградирует до уровня хобби успешных представителей upper middle и middle middle class. А те немногочисленные кидалты, которые слишком серьёзно воспринимали юношескую мечту, гибнут, не найдя себе места во взрослом мире.

Марксизм — игрушка для богатых, национализм — пристанище плебса. Эти образы естественны для интеллектуального пространства «ядра» глобальной капиталистической системы, да и то экономический кризис уже заметно подтачивает эту недолговечную, хрупкую идиллическую конструкцию. Но в благополучном «первом мире» это всё же абстракция, скрывающая за собой многообразие, а вот в Российской Федерации данные идеи предстают в самом, так сказать, сферически-вакуумном виде, не замутнённом попытками саморефлексии.

В этом плане очень показательны проблемы, поднятые в статьях Кирилла Мартынова «Стокгольмский синдром левого движения», Петра Сафронова и Ирины Юрьевой «Левый активизм как демобилизация», а также способы их решения, предложенные авторами.