Левая политика. Варварство, социализм или...

Однако как показали революции конца XIX и XX века, многие трудящиеся вступали в социалистические и рабочие партии не столько из этических соображений, сколько от отчаяния, связанного с нищетой и бесправием. Вместе с тем далеко не все граждане принимали активное участие в революционных событиях, руководствуясь передовыми нравственными убеждениями. Огромным массам людей пришлось менять свои моральные убеждения уже в ходе самих революционных преобразований. Как писал В. Ленин, обобщая опыт Октябрьской революции, «нельзя, не из чего, строить коммунизм иначе, как из человеческого материала, созданного капитализмом, ибо нельзя изгнать и уничтожить буржуазную интеллигенцию, надо победить, переделать, переварить, перевоспитать её — как перевоспитать надо в длительной борьбе, на почве диктатуры пролетариата, и самих пролетариев, которые от собственных мелкобуржуазных предрассудков избавятся не сразу, не чудом, не по велению божьей матери, не по велению лозунга, резолюции, декрета, а лишь в долгой и трудной массовой борьбе с массовыми мелкобуржуазными влияниями»[81]. История, к счастью, сохранила в людской памяти великолепный пример той удивительной трансформации, которая произошла в сфере нравственности в процессе формирования советского народа, который вступил на путь созидания бесклассового общества — совершенно уникального явления в общественных отношениях. В США был издан 4-томный труд психологов, проводивших в 1960-е годы прошлого столетия международные сравнения школьных систем. Авторов этого отчёта поразило примерное поведение детей в советских школах, их почтительное отношение к родителям и учителям. Отношения между воспитателями и детьми носили характер нежной дружбы. Исследователи отмечали крайне редкое нарушение правил и малочисленность фактов антиобщественного поведения учащихся. В СССР пропагандировался Моральный кодекс строителя коммунизма. Сегодня в различных публикациях нередко можно встретить пренебрежительно-издевательское отношение к этому Кодексу. На самом же деле, он может служить своеобразным эталоном системы нравственности будущего, его черновым наброском, контуром. Более чем 70-летний опыт СССР доказал, что в короткий исторический срок вполне возможна перестройка буржуазной системы нравственности в новую систему морали, близкую к идеальной, общечеловеческой, и этот опыт не может не вдох [88]^[82] новлять будущие поколения. Пора человечеству освободить себя от «первородного греха» частной собственности, которая породила безнравственную цивилизацию или цивилизацию безнравственности. Современная наука и производительные силы, созданные Разумом и Трудом человека, позволяют уже сегодня сделать людей свободными от гнёта нищеты и оков эгоизма. Рано или поздно люди придут к выводу, что счастье невозможно в одиночку, что личное счастье возможно лишь тогда, когда будут счастливы все вокруг него. Однако чтобы смести всю накопившуюся за века грязь и безнравственность, которые сегодня окружают человека, нужна глубокая революция.

Евангелие от Мамоны

Иван Овсянников

Я восхищаюсь Российской Православной Церковью. В отличие от своей католической соперницы, она не желает оппортунистически подстраиваться под то, что старомодные прогрессисты, недобитки Просвещения, до сих пор именуют «современностью». Напротив — она сознательно культивирует имидж той самой гадины, раздавить которую призывал ещё Вольтер. Не адаптироваться к XXI веку, но превратить его в XI. Не приспосабливаться к обществу, а изменять его по своему образу и подобию. В то время как ветхий Рим вынужден то и дело произносить «Меа Culpa!», православное духовенство не стесняется вновь и вновь задирать рясу, дабы продемонстрировать запуганной либеральной публике ещё более махровое, заскорузлое и волосатое мракобесие.

Спор лириков и клириков

Вынесенный 12.07.2010 приговор организаторам выставки «Запретное искусство-2006» Андрею Ерофееву и Юрию Са-модурову вызвал законное возмущение свободомыслящей части интеллигенции. Действительно, осуждение деятелей искусства за «оскорбление чувств» заядлых мракобесов-погромщикоа живо напоминает судилища инквизиции и репрессии против арт-диссидентов 60-70-х гг. Проблема, однако, в том, что либеральная критика религиозного обскурантизма абсолютно неубедительна и насквозь противоречива, в то время как доводы традиционалистов являются прямым продолжением либерального дискурса 90-х.