Левая политика. Варварство, социализм или...

В расширяющейся экспансии Церкви: всё более наглых попытках РПЦ подмять под себя сферы образования, воспитания, культуры; ввести цензуру в СМИ и Интернете, окончательно подорвать позиции научного знания, терроризировать оппонентов из числа светской интеллигенции, — видят покушение на демократические свободы и права личности. Фокус, однако, состоит в том, что «демократические» критики клерикализма на самом деле выражают мнение весьма узкого круга интеллектуалов и представителей среднего класса. Большинство общества либо полностью безразлично к проблеме, либо не усматривает в действиях церковников ничего угрожающего. Донкихотские попытки светской науки или тем более артистической богемы бросить вызов агрессивному наступлению РПЦ на новые рынки напоминает безнадёжную борьбу китайцев против поощряемой западными державами торговли опиумом. Если обыкновенному российскому трудящемуся предъявить «актуального» художника, с одной стороны, и батюшку — с другой, и заставить выбирать между этими двоими, то перевес, очевидно, будет не за богемным снобом, а за невежественным попиком. В итоге либеральные императивы легко выворачиваются наизнанку церковными софистами, примерно так же, как это делают неорасисты с догмами либерального мультикультурализма. «На сегодняшний день школа — это антиконституционный институт, — заявляет известный идеолог РПЦ протодьякон Андрей Кураев, — потому что в Конституции РФ ясно сказано: запрещается устанавливать любую идеологию в качестве обязательной. Но школа никак этого не может расслышать, и до сих пор идеология воинствующего сциентизма оказывается единственно допустимой в образовании. Сциентизм (от лат. scientia — знание, наука) — мировоззренческая позиция, в основе которой лежит представление о научном знании как о наивысшей культурной ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Сциентизм — это вера в науку. Это вера в то, что язык естествознания и математики является единственным достойным языком, с помощью которого человек может познавать мир и самого себя»[82]. А вот высказывание другого известного пастыря, иерея Александра Шумского: «Интернет есть беспредел, прежде всего, в духовно-нравственном отношении. И вот здесь мы как раз видим действие цензуры очень жёсткой. Не той, которая желательная нам, христианам, и вообще людям здравомыслящим, не цензуры государственной, защищающей интересы своих граждан и их нравственное здоровье, а видим действие цензуры, не имеющей центра, сетевой либеральной цензуры. Собственно эта либеральная интернетовская цензура и есть то, что я называю либеральным фашизмом. У этого фашизма нет своего Берлина, своего бесноватого фюрера, нет одного центра, нет одной вертикали, которую можно было бы уничтожить… Необходима строжайшая государственная цензура вообще и в Интернете в особенности. Но цензура не либерального меньшинства, а традиционного большинства»[83].

Не будем вдаваться в рассуждения о том, существует ли в действительности «либеральнофашистский заговор» в недрах всемирной паутины и насколько вера в творение может быть сопоставлена с теорией эволюции. Живи Лео Таксиль в наши дни, шумские и ку-раевы доставили бы ему немало приятных минут. Проблема в другом: возможно ли защитить идеи и ценности Просвещения, пользуясь либеральным инструментарием? Может ли элитарный протест, апеллирующий к мнению западной общественности куда в большей мере, чем к нуждам и чаяниям рядовых граждан своей страны, превратиться в массовое, действительно демократическое сопротивление росту религиозного фундаментализма?