Левая рука Кальва (ЛП)

Лудус, который отныне станет моим домом, находится на другом конце города, за амфитеатром, в районе борделей и таверн. Тут пахнет хуже, чем на рынке, а звуки драк и траха кажутся громкими и неистовыми даже сейчас, сразу после восхода солнца.

Вскоре шум, производимый пьяницами и развратниками, заглушают привычные ритмичные удары дерева о дерево и лязг металла. Мужчины орут, кряхтят и ругаются.

Щелкание хлыста, лай тренера.

Повседневная жизнь лудуса.

Лудуса, принадлежащего ланисте Друсу.

Боги, молю, присмотрите за мной…

Вооруженные стражи стоят перед воротами лудуса. У обоих смешанная кровь, их темная кожа отмечена клеймами и шрамами. Скорее всего, они полукровки, чьи предки жили во всех уголках Империи: от Галлии до Карфагена. Думаю, они бывшие гладиаторы.

- Чего тебе? – спрашивает один из них с грубым непривычным акцентом.

Я оглядываюсь на одного из своих сопровождающих. Он резко кивает, указывая на полукровок, и я поворачиваюсь к ним снова.

- Я пришел поговорить с Мастером Друсом, – слова, как горячий песок на моем языке, - чтобы наняться в качестве ауктората.

- Аукторат? – взгляд второго стража перемещается на стоящих по бокам от меня мужчин. – А они тогда кто?

- Он задолжал нашему хозяину, - быстро отвечает один из сопровождающих. – Магистрат счел его пригодным для арены.

Он толкает меня в спину, почти накалывая на два копья, торчащих на уровне живота.

Я с трудом сохраняю равновесие и показываю ладони. Стражи колеблются, затем убирают оружие.

- Ну тогда ладно, - говорит один, - пошли со мной.

Он провожает меня внутрь и передает другому потрепанному жизнью иностранцу. Одному из тренеров, если деревянный меч и кожаный хлыст что-то означают.

Тот грубо приказывает стражам вернуться на свое место и ведет меня через тренировочную площадку.

Изнутри лудус ничем не отличается от того, где я провел предыдущие годы. Казармы с обеих сторон покрытой песком тренировочной площадки. Дерущиеся мужчины. Тренеры, некоторые тоже дерутся, некоторые наблюдают, держа в руке хлыст на случай неповиновения.

Все головы поворачиваются в мою сторону. Гладиаторов покупают и продают постоянно, они переезжают из города в город, смотря, куда занесет их ветер аукциона. Неудивительно, что несколько лиц мне знакомы. А некоторые из них даже больше остальных.

Один из тренеров, наблюдающий за парой бойцов - оба новички, судя по их передвижениям - когда-то давно сражался на арене Цирка Максимуса. Я везде узнаю эти шрамы и клейма.

Следующая пара бойцов – смертоносный быстроногий египтянин и римлянин в два раза его больше – дерутся на кулаках. Предыдущий ланиста выручил в этом году за египтянина небольшое состояние. Мы все гадали, кто согласился заплатить такую сумму за одного гладиатора. Теперь я знаю.

Я узнаю лысого парфянина у корыта с водой.

До прошлого лета он принадлежал другому ланисте, и я думал, что он должно быть умер, потому что не видел его на Августалиях* . Значит, его тоже продали Друсу, и когда парфянин замечает меня, он прищуривается и скрещивает огромные ручищи поверх широкого шрама, который я оставил на его груди два лета назад.

Любой из этих мужчин может быть любовником госпожи Лауреи. Клянусь Фуриями, когда я узнаю имя бойца, из-за которого попал сюда, мастеру Кальву уже будет некого наказывать.

Мы покидаем тренировочную площадку и проходим по коридору – слава богам, в нем гораздо прохладнее, чем на улице – следуем мимо казарм и попадаем в широкий пустой двор. На его противоположном конце, в крытом переходе, протянувшемся вдоль нижнего этажа известнякового дома, мы останавливаемся у закрытой двери. Из-за двери слышен спор. На повышенных тонах.

- Ты не можешь говорить всерьез! – раздраженно кричит мужчина.

- Твой хозяин хочет бой насмерть? – холодно отвечает спокойный голос, резко контрастирующий с грубым и скрипучим голосом оппонента. Я полагаю, что это Друс, и клянусь, что слышу в его тоне ухмылку, когда он добавляет. – Тогда пусть заплатит больше.

- Но… но…яйца Юпитера, да ты просто мошенник! Гладиаторы постоянно умирают на арене!

- К сожалению, - я почти вижу, как он равнодушно пожимает плечами. – Кто-то живет, кто-то умирает. Но гарантированный бой до смерти с одним из моих гладиаторов стоит в три раза дороже обычного.

- Три? Это грабеж!

- Если бы я захотел украсть твои деньги, я бы так и сделал, а не тратил время на утомительные переговоры, - Друс кажется довольным, но голос у него по прежнему как у холодной каменной статуи.

- Как ты знаешь, гладиаторы стоят дорого. Даже варваров надо кормить и учить. Если хочешь получить труп в конце боя, тебе придется очень дорого заплатить за живого бойца, которого мне придется купить и долго тренировать, если проиграет мой гладиатор.

- А если победит твой человек?

- Тогда публика получит удовольствие, а боги – свои почести. Цена останется прежней.

Собеседник Друса делает паузу, а затем сердито фыркает.

- Отлично. Я передам твои слова своему хозяину, и если он согласится на твою абсурдную цену, я вернусь обсудить детали договора.

- Буду ждать с нетерпением.