Читаем Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979 полностью

Боря Азерников с Любой Янкельзон. Чай с пирогами. Я подарил Любе свой постер. Борька повез Ирку делать ей зуб.

Дочь моя прелестна, с двумя косичками и полным отсутствием передних зубов.

Вечером: Саша Аккерман с Сильвией-пианисткой. Чай.

Был Авраам Офек, обсуждали очередной выезд на природу.

Был Саша Сыркин. Он недавно был в Греции. Мы с ним поехали к нему и менялись книгами до 2 ч. ночи. Я привез домой пачку книг по искусству и рассматривал их.

29 октября. 1. Иерусалим. Смотрю книги по русскому искусству.

Иосеф Цуриэль завез взятую взаймы палатку; он все еще вьется за Иркой, а она его отшивает. Суетливый йеменский человечек, его мораль еще не слезла с ветки.

30 октября. 2. Иерусалим. Заглянул в муниципалитет к Сузане.

Заглянул к Гоге Раджуан в бюро путешествий, подарил ей наш каталог. Были с Азерниковым у Миши Нойбергера в рамочной.

Азерников наконец уговорил меня и починил мне передний зуб, уголок которого был отломлен в драке.

Я взял Ирку с работы (из «Кетера»), взял дополнительные 100 экземпляров «Левиафана» – каталога, говорил с Цви Веллером.

С Иркой был опять у Азерникова, он занимался Иркиными зубами.

Мы с Сашей Аккерманом были у Дуду Герштейна, подарили ему каталог; говорили допоздна. Дуду, конечно, абсолютно чужд нам, далек от нас. Путь его убог и бесперспективен. Мы расстались в самых дружеских чувствах.

31 октября. 3. Иерусалим. Я обследовал школы в Кириат-Ювеле (стенные росписи и скульптуры). Ирка не работает, приехала Алина Слоним, и они пили чай, курили и трепались. На улице дождик.

Я с Алиной отредактировал мою статью о мафии в искусстве (на иврите). Но Ирка и Алина считают, что ее не надо публиковать. (Утром я еще заезжал к Саше Аккерману, смотрели его работы.)

Я отвез Алину и заглянул к Азерникову в кабинет (со Златкой).

Был у нас Абрам Авербух, оле-художник из Кишинева. Мы пили чай, и он рассказывал о себе. Не исключено, что он человек незаурядный, я пригласил его еще с прицелом на воспитание.

Был Эммануил Пратт. Прискакал с моим портретом (он сделал его маслом на холсте и похоже). Пили чай, шутили.

1 ноября. 4. Иерусалим. Я был в муниципалитете, заполнил с Хедвой Харехави бланки на школы, обсудил с Д. Сузаной дела Союза художн. Люди: милый Ситон Хаим, бездарный и нервный Янкеле Розенбойм, побегушечник Лало и др.

Были с Иркой в «Ставе». Зяма, Белла, Грета, книги.

Вечером у нас Миша Эткин (5 лет как из Харькова) – ученик 3-го курса Бецалеля. Беседы за чаем. И на него я смотрю с дальним прицелом, парень он симпатичный.

Говорили с А. Офеком по телефону о левиафанских делах. Сегодня в «Аль-Амишмере» Ц. Оргад написала что-то о «Левиафане».

2 ноября. 5. Иерусалим. Смотрю книги о русском искусстве.

Уголок зуба, прилепленный Азерниковым, отвалился.

Вчера Златка играла с детьми на тротуаре и вдруг неожиданно сбежала на дорогу; мимо ехала машина, шофер едва успел затормозить и свернуть. Яшка рассказал все точно, как было. Мы слышали визг тормозов, но не знали, что это касается нас. Златка долго боялась прийти домой, чувствуя свою вину. Страшно даже представить, что нам грозило.

Письмо от Германа Спертуса; Сара, его жена, умерла недавно.

3 ноября. 6. Иерусалим. Смотрю книги по русскому искусству. Подписываю шелкографии «Кадиш». Был А. Офек, обсуждали позицию «Левиафана» в свете нового каталога.

Смотрим с Яшкой теледетектив. В «Нашей стране» большое объявление о моем выступлении в ВИЦО.

4 ноября. Шб. Иерусалим. Смотрю книги по русскому искусству.

Вечером был у нас Савелий Гринберг, восторгался моей шелкографией «Кадиш», рассказывал о бригаде Маяковского. О своем прошлом в Израиле молчит как рыба.

Был Саша Сыркин.

5 ноября. 1. Иерусалим. Отказал аккумулятор, пришлось купить новый.

Возил Златку с четырьмя ее одноклассницами в Музей Исраэль смотреть синагоги и юдаику. Выставка И. Тумаркина (земля в деревянных и металл. конструкциях) – исполнение довольно слабое.

Ирку отвез в «Став»; она ушла из «Кетера» и учится печатать на перфоленте.

Вечером: «Иерусалимские вечера. Встреча с худ. М. Гробманом. Впечатления о поездке в Европу». Вечер происходил в ВИЦО. Организатор – Мириам Мешель. Было всего человек 20, в т. ч. Давид Дар, Савелий Гринберг, Моше Кармиль, Мих. Маргулис, Тина Бродецкая. Я рассказывал о Европе, Маргулис фотографировал. Все это, конечно, просто ерунда на постном масле.

6 ноября. 2. Иерусалим. Утром был Саша Аккерман, жалуется на спад настроения, не готов к выезду на Мертвое море – обсуждали проекты. Смотрю книги по русск. искусству. Подписываю постеры «Кадиша».

7 ноября. 3. Иерусалим. Заезжал Юра Красный к нам, шутит. Опять переехал жить в Иерусалим.

Смотрю книги по русск. искусству.

Был Люши, увез подписанные «Кадиши».

Ходили с Иркой голосовать (муниципальные выборы), голосовали за Ликуд.

Перейти на страницу:

Все книги серии Критика и эссеистика

Моя жизнь
Моя жизнь

Марсель Райх-Раницкий (р. 1920) — один из наиболее влиятельных литературных критиков Германии, обозреватель крупнейших газет, ведущий популярных литературных передач на телевидении, автор РјРЅРѕРіРёС… статей и книг о немецкой литературе. Р' воспоминаниях автор, еврей по национальности, рассказывает о своем детстве сначала в Польше, а затем в Германии, о депортации, о Варшавском гетто, где погибли его родители, а ему чудом удалось выжить, об эмиграции из социалистической Польши в Западную Германию и своей карьере литературного критика. Он размышляет о жизни, о еврейском вопросе и немецкой вине, о литературе и театре, о людях, с которыми пришлось общаться. Читатель найдет здесь любопытные штрихи к портретам РјРЅРѕРіРёС… известных немецких писателей (Р".Белль, Р".Грасс, Р

Марсель Райх-Раницкий

Биографии и Мемуары / Документальное
Гнезда русской культуры (кружок и семья)
Гнезда русской культуры (кружок и семья)

Развитие литературы и культуры обычно рассматривается как деятельность отдельных ее представителей – нередко в русле определенного направления, школы, течения, стиля и т. д. Если же заходит речь о «личных» связях, то подразумеваются преимущественно взаимовлияние и преемственность или же, напротив, борьба и полемика. Но существуют и другие, более сложные формы общности. Для России в первой половине XIX века это прежде всего кружок и семья. В рамках этих объединений также важен фактор влияния или полемики, равно как и принадлежность к направлению. Однако не меньшее значение имеют факторы ежедневного личного общения, дружеских и родственных связей, порою интимных, любовных отношений. В книге представлены кружок Н. Станкевича, из которого вышли такие замечательные деятели как В. Белинский, М. Бакунин, В. Красов, И. Клюшников, Т. Грановский, а также такое оригинальное явление как семья Аксаковых, породившая самобытного писателя С.Т. Аксакова, ярких поэтов, критиков и публицистов К. и И. Аксаковых. С ней были связаны многие деятели русской культуры.

Юрий Владимирович Манн

Критика / Документальное
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)
Об Илье Эренбурге (Книги. Люди. Страны)

В книгу историка русской литературы и политической жизни XX века Бориса Фрезинского вошли работы последних двадцати лет, посвященные жизни и творчеству Ильи Эренбурга (1891–1967) — поэта, прозаика, публициста, мемуариста и общественного деятеля.В первой части речь идет о книгах Эренбурга, об их пути от замысла до издания. Вторую часть «Лица» открывает работа о взаимоотношениях поэта и писателя Ильи Эренбурга с его погибшим в Гражданскую войну кузеном художником Ильей Эренбургом, об их пересечениях и спорах в России и во Франции. Герои других работ этой части — знаменитые русские литераторы: поэты (от В. Брюсова до Б. Слуцкого), прозаик Е. Замятин, ученый-славист Р. Якобсон, критик и диссидент А. Синявский — с ними Илью Эренбурга связывало дружеское общение в разные времена. Третья часть — о жизни Эренбурга в странах любимой им Европы, о его путешествиях и дружбе с европейскими писателями, поэтами, художниками…Все сюжеты книги рассматриваются в контексте политической и литературной жизни России и мира 1910–1960-х годов, основаны на многолетних разысканиях в государственных и частных архивах и вводят в научный оборот большой свод новых документов.

Борис Фрезинский , Борис Яковлевич Фрезинский

Биографии и Мемуары / История / Литературоведение / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное