Левиты и коэны

Он ритмично раскачивался, напрягая и ослабляя мышцы. Массивное кресло даже не шевелилось, но путы начали понемногу ослабевать. Минут через сорок таких упражнений Семёну удалось высвободить правую руку. После этого дело пошло веселее. Первым делом он сорвал с глаз повязку и тут же убедился, что в помещении темно, хоть глаз выколи.

– Как у негра в… – ассоциация о негритянской заднице напомнила Семёну, как люди в подобных ситуациях выбирались из подземелий, – Надо, касаясь рукой, идти по одной стороне стены, левой или правой, глядишь куда-нибудь кривая и выведет. “Не догоню, так согреюсь” – терять мне нечего.

Наметив план “эвакуации”, Семён, вытянув руку, решительно двинулся вперёд и буквально через 15 шагов уткнулся в стену. Он постучал по ней кулаком, поводил рукой, поскрёб ногтём. Стена как стена, очень даже прочная. Наощупь он смог определить, что сооружена она не из кирпича, а из дикого камня. Кончики пальцев просигналили о похожей каменной кладке камина его приятеля Михаила Фиша. Всего год назад Мишка облицевал камин в своей новой квартире, и Семён очень хорошо запомнил шероховатую поверхность неполированного камня.

– Ну, что – “вперёд и с песней”, – Семён, изредка касаясь стены кончиками пальцев, вышел “на оперативный простор” и повернул направо.

Он шёл медленно, боясь на что-нибудь наткнуться. С каждым шагом в абсолютной темноте Семён прокручивал в своей голове единственный вопрос – как это он очутился в столь необычном месте, но ответа не было.

– А подвал здоровенный… Только странно, что он пустой. Ничего пока я ещё не нащупал, и никуда пока не вляпался… хотя нет, уже вляпался… попал хрен знает куда, “кус ахта, бен-зана”.

Арабское ругательство сделало своё дело. Рука Семёна наткнулась на железное кольцо, вмурованное в стену.

– Это что ещё за “хрень”? Mинотавра к нему, что-ли, привязывают? Хотя нет, тот монстр, полубык – получеловек, бегал по Лабиринту сам по себе. Mифы Древней Греции это не наш случай… У нас тут Чехия, блин, – Семён постучал кольцом по стене.

Негромкое, гулкое эхо отразилось от каменных стен и заглохло. Ничего не произошло. И вдруг, совершенно неожиданно даже для себя, Семён с силой повернул железное кольцо по часовой стрелке. Раздался тихий скрежет, и часть стены с кольцом медленно отошла в сторону. Из образовавшегося прямоугольного проёма потянуло сыростью и холодом. Семён заглянул в проём – там тоже было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Обалдевший агент Охранителей отчётливо увидел уходящие вверх каменные ступени.

– Похоже, “тут в город одна дорога”, – Семён пробормотал неумирающую цитату из кинокомедии Гайдая “Бриллиантовая рука” и осторожно вытянув вперёд обе руки, стал подниматься по ступеням.

Дюжина узких ступенек неожиданно закончилась, и Семён оказался в небольшом, но высоком сводчатом помещении, скудно освещенном откуда-то сверху синим отраженным светом.

В первый момент ему показалось, что его окружают поленницы дров, заготовленных кем-то на зиму. Но, приглядевшись в неровном свете, он с ужасом отпрянул к единственной свободной стене. В обступивших его “поленницах” были аккуратно сложены человеческие кости, кое-где перемежавшиеся округлыми поверхностями черепов.

Семён непроизвольно провел рукой по своей кудрявой шевелюре, физически ощутив значение выражения “волосы дыбом”.

И кости и черепа были тусклого серого цвета, что говорило о значительном возрасте останков. Образованные ими штабели высились выше человеческого роста. Кости и черепа образовывали мозаичный узор на отвесных боковых стенках.

– Интересно, что за эстет тут развлекался? – подумал Семён, постепенно обретая утерянное было самообладание.

Он обернулся назад и обнаружил за спиной железную винтовую лестницу, ведущую куда-то вверх. Не теряя времени даром, Семён ринулся по гулко отозвавшимся металлическим ступеням, чуть не расквасив себе нос о перила.

Сделав несколько оборотов, лестница привела его к массивной деревянной двери, из под которой явственно просачивался в помещение свежий уличный воздух. За дверью была свобода.

Семён подергал ручку – дверь была заперта снаружи. Он навалился всем телом – без результата. Толстая, вероятно дубовая, дверь даже не пошевелилась. Тогда Семён заколотил в неё руками и ногами…

Усилия Семёна не пропали даром. Через некоторое время послышались шаги и голоса. Скрежет ключа в замке показался ему заоблачной музыкой. Дверь открылась, и в лицо “пленника подземелья” ударил свет двух карманных фонарей.

– Полиция! – услышал Семён и, прикрыв ладонью глаза от яркого света, разглядел в ночи двух полицейских.

– Help me, please! I am citizen of Israel, – простонал узник.

– Как пан оказался в музее? – услышал он удивленный голос полицейского и потерял сознание.

18. Мелник – дом вдовы Франтишека Леви

– Я пекла их сама, по старинному семейному рецепту, угощайтесь, пожалуйста, – Рахиль Леви, грузная, дородная дама, с породистым носом и маленькими, но умными живыми глазами, подвинула тарелку с миндальными пирожными поближе к гостям.