Левое плечо (СИ)

Кленовые листья грациозно падают на дорожку, простирая собой осенние покрывало, завораживая своей красотой. Порыв ветра вновь бросает надоедливые волосы в лицо, а у меня внутри полное отсутствие эмоций и признака жизни. К сожалению, а может и к счастью мозг человека в мое время почти непонятен, а психика представляется врачам, как нечто неизведанное и потаенное. Грань между нормой и сумасшествием в психиатрии почти незаметна, а вопрос, когда же можно начинать бить тревогу и запирать человека в больницы, остается без ответа. Для кого-то сумасшествие – это страх и ужас в глазах девятилетний девочки, а для какого-то непонятная апатия и суицидные мысли в голове. А мне кажется, что истинная психиатрическая болезнь – это маниакальная одержимость чем-то или кем-то, - это постепенное чувство пустоты и самоуничтожение. Я на секунду останавливаюсь и грустным взглядом окидываю открывшиеся пейзажи. Вся эта неделя – сущий ад. Декан, задыхаясь, говорила мне, что бы было, если Джеймс Поттер не спас меня. Миневра распиналась, пыталась привлечь мое внимание к своим словам, а я пустым взглядом рассматривала портреты, висящие в ее кабинете. Все учителя резко поменяли свое мнение обо мне и стали неприлично жалеть, прощая очередные плохие оценки и отсутствие выполненного домашнего задания. Мерлин, как же бы мне хотелось, чтобы все вернулось на свои места, чтобы меня никто не замечал и чтобы я не ощущала эти убивающие взгляды на своей спине. Самое удивительное было то, что теперь Нэнси Миллер со своей подругой постоянно стали звать меня на вечеринки, в Хогсмид, да и просто интересоваться мною. Все это было настолько странным, что поначалу я даже не знала, куда себя девать. Гриффиндорцы почему-то стали считать, что я совершила попытку суицида из-за слов Маркиз, посему впоследствии Катрин стала новым козлом отпущения, а в этот вторник, когда на нее вновь стали выливать всю ненависть и грязь, Катрин подбежала к Джеймсу Поттеру, прося его защитить ее. Только вот Джеймс лишь надменно поднял бровь и, оттолкнув ее, хмуро прошел вперед. Наверное, стоит сказать, что он очень изменился за этот короткий срок и стал еще более загадочным? Теперь он изредка стал выходить из своей комнаты, а в Большой зал спускался исключительно последним. Если раньше Джеймс попросту не замечал меня, то теперь стал игнорировать. Когда на уроке Зельеварения профессор Слизнорт подозвал нас к своему столу и стал расспрашивать о наших занятия, Поттер ледяным тоном проговорил что-то о том, что более не нуждается в моей помощи и готов хоть в эти выходные сдать Горацию экзамен. Профессор пришел в небывалый восторг, а я пыталась не заплакать, думая о том, что уж лучше бы он продолжал выливать на меня свою злость, а не делать вид, будто меня не существует вовсе.