Леворукие книготорговцы Лондона

Его выдали непроницаемые черные глаза и тяжелые золотые браслеты. Даже несмотря на перемену пола, возраста и одежды – грубую домотканую рубаху сменил мятый серый костюм, – сомнений не было: перед ними Хранитель.

– В Сильвермире запрещено убивать, – строго сказал он. – Всем, кроме меня. Ты знаешь это, Меррихью.

– А тебе запрещено вмешиваться в дела Сен-Жаков, Хранитель, – парировала Меррихью. – Таков закон.

– За пределами моих владений – да, – согласился Хранитель и подбодрил Сьюзен своей таинственной улыбкой. – Но здесь я сам ввожу законы. А ты, девочка, иди. Просто сделай шаг – и окажешься там, где хочешь оказаться.

– А я пойду за ней! – выкрикнула Меррихью. – И завершу то, что надо было сделать уже давно! Она дочь Древнего владыки, прямая и недвусмысленная угроза для нас!

– Отличное название для книги, – бросила ей Сьюзен. – Предложите его кому-нибудь, жалко, если пропадет. Вы прекрасно знаете, что ни для кого из Сен-Жаков я не опасна. А вы не только грубиянка, но еще и предательница, и Мерлину с Вивьен это известно. Не удивлюсь, если вы убили их мать.

Хранитель Грааля вздохнул – нетерпеливый вздох маленькой девочки сорвался с уст седого мужчины.

Меррихью оскалилась так, что ее губы превратились в две узкие полоски, и сощурила глаза:

– Да как ты смеешь! Я никогда бы такого не сделала! Это было совпадение, иными словами, несчастный случай.

– Вот как? – переспросила Сьюзен. – Значит, вы все знали. А как насчет полицейских, которых послали убить Мерлина и Вивьен?

– Что?

– Сами знаете что!

Левая рука Меррихью скользнула к одному из многочисленных карманов ее жилета, но замерла на полпути – Хранитель Грааля подкинул в руке нож и перехватил его, взявшись за рукоятку.

– Ты – всего лишь маленькое осложнение во время долгой успешной операции, – заявила Меррихью и медленно сделала два шага вперед. – Операции, которая принесла нам огромные дивиденды и принесет еще больше, когда ты перестанешь наконец путаться под ногами.

– Тетушки Хелен и Зои уже идут по вашему следу! – выпалила Сьюзен. – Что бы ни случилось со мной, вы свое тоже получите.

– Ты не имеешь никакого понятия о том, как мы, книготорговцы, ведем свои дела, – ответила Меррихью, подняла руку в перчатке и сделала еще шаг вперед. – Мне подчиняются все леворукие, а леворукие – это исполнители наказаний и исполнительная власть одновременно. Если я говорю им, что надлежит сделать кое-что для пользы Сен-Жаков, они это делают. Хотя, возможно, я поторопилась. Хранитель Грааля не позволит мне причинить тебе вред на его острове. Нам надо успокоиться и поговорить.

Сьюзен поняла, что Меррихью решила задержать ее здесь, раз не получилось убить, и уж точно не для ее, Сьюзен, блага.

– Я дам тебе фору, но совсем крошечную, – шепнула вдруг девочка прямо ей в ухо, хотя седобородый мужчина, похожий на Чарльза Дарвина с ножом в руке, не двинулся с места.

– Я приношу свои извинения за то, что бросила нож, – продолжала Меррихью, подбираясь еще ближе.

– А иди ты к черту! – крикнула Сьюзен, повернулась и шагнула со скалы в воздух. В полете она вскинула руки, а ногами заработала, точно ножницами, – так ее учили прыгать в школе, когда глубина водоема неизвестна.

* * *

Переодевшись к обеду, Вивьен и Мерлин стали почти неотличимыми друг от друга: черные смокинги, крахмальные белые сорочки, черные галстуки-бабочки поверх жестких воротничков. Единственная разница заключалась в жилетах: Мерлин выбрал светло-серый, а Вивьен – голубоватый, цвета яиц некоторых пернатых. Они уже съели картофельный суп с луком-пореем и принялись за хорошо прожаренные бараньи котлетки с картофельным пюре и горошком, запивая их бордо 1971 года (этикетка с названием производителя отклеилась) и предвкушая появление столика с десертами в недалеком будущем. Вивьен как раз наполняла вином бокал Мерлина, когда бутылка вдруг дрогнула у нее в руке и замерла под опасным углом: вино еще не текло, но могло в любой момент хлынуть на скатерть.

– Мерлин! Что мы здесь делаем?

Мерлин ел и читал; перед ним, опираясь твердым матерчатым переплетом на хрустальный с серебряными крышечками набор для соли и перца, стоял раскрытый роман Дороти Сэйерс «Возвращение в Оксфорд».

– Что, прости? – рассеянно переспросил он, отрываясь от книги.

Вивьен повторила свой вопрос.

Мерлин перестал жевать, посмотрел сначала на сестру, затем обвел внимательным взглядом комнату: деревянные панели на стенах, шесть столов под белоснежными скатертями, на них – серебро и хрусталь, за ними – ни души. Взгляд уперся в давно знакомый предмет – массивный буфет из красного дерева с серебряной супницей в форме огромной устрицы – и скользнул к высокому продолговатому окну с видом на лес. За окном покачивались кроны деревьев. Неудивительно – четвертый этаж.

– Сильвермир, – неуверенно произнес он. – Верхняя столовая. Мы ужинаем… или обедаем? Мы пришли сюда, чтобы… э-э-э… чтобы…

– Сьюзен, – произнесла Вивьен медленно, обкатывая слово на языке, будто оно было иностранным и она не понимала его значения.

Мерлин побледнел, закрыл книгу и снова огляделся, но так, словно вдруг проснулся.