Левый берег Стикса

Это был тот крупный парень, незнакомый Диане. Он опустился на корточки с другой стороны, коснулся ее бока, и острая боль кольнула Диану в живот и спину Диану так, что она вскрикнула.

— Тише, тише… — попросил бас, будто бы уговаривал капризного ребенка. — Я аккуратненько. Тихонечко. Только посмотрю. Ну, вот и хорошо.

— Что там, Виталий? — спросил Тоцкий.

— Спирту бы, — сказал бас с сожалением. — Промыть да продезинфицировать. Вроде не льет. А видно плохо. Не водой же тереть?

Он поправил повязку, встал и сказал, обращаясь к Тоцкому:

— Отойдем. А ты, красавица, пожалуйста, полежи. Кровотечения почти нет. В рубашке родилась.

Он встал, и тяжелой, медвежьей походкой борца, пошел к кустарнику, возле которого лежал труп Лукьяненко. Тоцкому было неуютно от одной мысли, что надо приближаться к человеку, которого он застрелил четверть часа назад, но делать было нечего, и он пошел следом.

Виталий остановился в нескольких шагах от тела, и, вытащив из кармана пачку «Кемэла», закурил.

— Мне дай, — попросил Андрей, стараясь не смотреть на мертвеца.

Лукьяненко лежал навзничь. Его оттащили чуть в сторону, от места падения и на толстом хвойном ковре образовались борозды, забрызганные красным и желейным серым. В них уже суетились огромные рыжие муравьи.

— Не кури, — посоветовал Виталя, — опять стошнит. Ты ж его, браток, живым брать хотел?

— Не вышло, — сказал Тоцкий. — Не было у меня времени целиться.

— Не было, говоришь, времени? — переспросил Виталий. — А попал аккурат куда надо. Не попал бы ты, попал бы он. Так что ты, браток, особо не переживай. Повезло тебе и ей с детками. А ему, с его орлами, не подфартило. Не его сегодня день. Твой.

Он затянулся глубоко, и выпустил вверх струю сизого дыма.

— Значит так, я надеюсь, что внутри у нее кровотечения нет. Но я не врач. До точки рандеву нам переть больше шестисот верст. Даже если я ее на перину положу — растрясем, как пить дать. Дырка в животе — не дырка в ухе. Понимаешь?

Тоцкий кивнул.

— Ей врач нужен. Есть надежный врач?

Андрей задумался.

— Наверное. Только, Виталий, как вас по отчеству…

— Давай без отчества, — улыбнулся Виталий, чуть кривовато. — Отвык я, да и мы теперь почти, как братья. Общая кровь, — он кивнул на труп за спиной, — знаешь ли, роднит. А мы с тобой, браток, сегодня намолотили…

Из глубины леса выскочил Роман и, найдя Виталия глазами, подбежал к ним. Физиономия его, здорово расцарапанная ветками, была довольной.

— Есть, командир, порядочек, — начал он, приближаясь. — Тут рядом озеро. Берега заболочены, и топь подходящая есть. Метров шестьдесят, не больше. Тащить?

— Тащить, — подтвердил Виталя, — карманы проверьте, на предмет документов. И вперед, за орденами. Постарайтесь не сильно пачкаться. Нам еще неизвестно сколько по стране болтаться.

— Обижаешь, Виталя, — огорчился Роман и отошел в сторону, к ожидавшим его напарникам.

— Времени у нас нет, — сказал Виталий. — Ребята приберут и надо трогать. А ехать нам, если честно, некуда. Ее, вообще, по уму, без врача трогать нельзя, не то, что шесть сотен верст в джипе телепать. Не довезем, ежели чего внутри не так. Что скажешь?

— Друг врач у меня есть. Помочь — поможет. Костя будет ждать. Въедем в зону покрытия — я ему позвоню.

— Ну, и дальше? Что твой шеф? Хоттабыч? У него ковер-самолет есть?

Тоцкий поднял голову. И даже улыбнулся.

— А ты, все-таки, молоток, Виталий. Есть тут, неподалеку, один аэропорт, в Каменке, почти частный. Самолеты спортивные, вертолет, «кукурузники». Не ковер-самолет, конечно, но на такой случай, сойдет.

Виталий вздохнул.

— Я смотрю, у тебя точно башню сорвало. Угона нам только не хватало.

— Командир, — позвал его Рома. Он подошел, держа в руках пачку документов убитых. — Ты поглядел бы…

Паспортов, как отметил Тоцкий, среди документов не было. Удостоверения, водительские права, несколько коленкоровых книжечек, аккуратно запакованных в целлофан.

Виталий быстро проглядел всю пачку и посмотрел на Тоцкого совсем невесело.

— Угон нам уже ничего не прибавит. Все и так — по максимуму. Трое ментов, двое «смежников». Высшая мера уже есть. Чего стал? — спросил он у Ромы. — Будем, что ли, хоронить с почестями? Они женщину с детьми зарыть собирались, не забыл еще? Если они «правильные », то я балерина! Этого, — он ткнул пальцем в Лукьяненко, — обыщи, и, давайте, по-быстрому. Машины — туда же.

Он опять обернулся к Тоцкому.

— Аэропорт далеко?

— Не так, чтобы очень.

— Дорогу знаешь?

— Найду.

— Грузим ее с детьми — и вперед. На жезлы и прочую фигню — не останавливаемся. У Михалыча номера позволяют. Ты со мной — в джип. Мои ребята на твоей тачке.

Тоцкий кивнул.

— Как войдем в зону, я вызвоню Виктора.

— Врача, что ли?

— Да, пусть едет в Каменку. Он там будет раньше, чем мы. Только бы был на связи.

— Ты помолись, чтобы пилот был на месте. Я «вертушку» не вожу.

— Слишком много «если», — сказал Тоцкий.

— Это точно, — согласился Виталий. — Я, браток, на трех войнах был. На первой, когда ты еще, наверное, в школу ходил. Так я тебе вот что скажу…

Он щелкнул зажигалкой и протянул пачку Андрею.