Лгунья

Он указал на угол комнаты, оставшийся неосвещенным. Едва я подошла туда, сразу же заметила кучу оставленных кем-то вещей. Наклонилась, чтобы рассмотреть находку лучше, и чуть не ахнула: среди всякого хлама были и листки с неудавшимися рисунками маяка, и две сломанные куклы, совсем как те, что плавали возле лодки на озере. Обертки от шоколада, старая глиняная кружка со следами кофе.

– Он бывал здесь все это время. В моем доме, у меня под носом. Чудесно.

– Надо проверить все остальные ходы и комнаты, даже те, которые заперты, – кивнул Герберт. – Хочешь обратиться к Портеру? У него ресурсов немного больше.

Чуть подумав, я отрицательно покачала головой.

– Нет, хватит с меня этого детектива. Кстати, поищи о нем информацию на досуге, мне не нравится то, как он взялся за Ким. А здесь… вызови рабочих, пусть замуруют эту комнатку навечно. Я выпью кофе и возьму Кайлу, мы проверим остальные ходы, пока Ким и Диналия еще спят.

– Как скажешь, – с сомнением согласился Герберт. – Вечером ужин, не забудь.

Забудешь тут. Как думать об ужине, когда в твоем собственном доме такое происходит?

* * *

– Сделай лицо проще! – со смехом попросила Ким. – У меня такое чувство, что ты идешь не на ужин, а на публичную казнь.

Я вяло улыбнулась.

– Я устала, Кимми. И, честно говоря, осталась бы дома.

– Если ты будешь сидеть постоянно дома, то сойдешь с ума, – наставительно произнесла сестра и особенно больно впихнула шпильку в мою косу.

Коса получилась красивая, высокая, с незаметными, но элегантными рубиновыми шпильками. Вообще я не люблю носить мамины украшения, но эти уж очень хорошо подошли к новому платью. Длинному, черному, с красным кружевом на спине и в виде вставок на юбке. Через тонкие кружевные цветы было чуть видно ногу вплоть до середины бедра. Ярко накрашенные глаза и бледные губы – любимый тип макияжа Кристалл. Мне он тоже шел, и я испытывала по этому поводу некоторое сожаление.

– Красавица, – улыбнулась Ким. – Удачного вечера. А я буду есть мороженое, болтать с подружкой и мечтать о славных днях, когда мне тоже разрешат выходить на такие вечера с Гербертом.

– Боюсь, его на всех нас не хватит, – рассмеялась я. – Найди кого-то помоложе.

Ким покраснела – явно вспомнила о Тае, который теперь заглядывал совсем редко: с убийства Эмили у стражей появилось много работы. Народ в Хейзенвилле участливый, живо интересуется всеми происшествиями, и особенно – убийствами. Некоторые даже контролируют, и все ради безопасности. Лицемерной, напускной заботы, которой они прикрывают свои секреты.

Вечер был прохладный. Я накинула плащ как раз тогда, когда явился Герберт. В руках он держал небольшой «дипломат» – я просила взять с собой бумаги по семейным делам, чтобы хоть немного вникнуть в ситуацию. Делами я прикрылась скорее из-за опасений. Разговор с Гербертом на личные темы может зайти не туда, куда планировалось.

– Может, накинешь что-то теплее? – спросил он, оценив мой плащ. – Там довольно прохладно.

– Незачем, я не планирую прогулку.

– Как скажешь, – почему-то усмехнулся он. – Ты очень хорошо выглядишь. Возьми ключи, девочки будут спать, когда мы вернемся.

Очень надеюсь, что вернемся мы не к утру, потому что мне надо хоть немного расслабиться прежде, чем я начну продумывать дальнейшие шаги.

* * *

В Хейзенвилле не так много мест, куда можно выбраться на ужин или обед. Но если что и есть, то оно высшего класса.

В ресторане было на удивление людно. К счастью, Герберт сделал заказ, и нас без проблем проводили к небольшому столику на двоих у окна. Сквозь полупрозрачные шторы виднелся ночной Хейзенвилль.

– Прошу вас, меню. – Милая официантка в форме принесла две книжечки и вручила нам. – Я подойду через пару минут.

– Серьезно? – рассмеялась я, едва вчиталась в текст. – Меню без цен? Ты полагаешь, я могу впечатлиться непомерными суммами?

– Это дань вежливости, Кортни. Дама не должна знать, сколько стоит ужин. Полагаю, в тех местах, где ты ужинала в Даркфелле, такое не принято. Там, скорее всего, на ужин скидываются всей компанией, а сдачу забирают вплоть до последнего медяка.

Не знаю, задался ли Герберт целью испортить мне настроение, но вдруг стало весело. Ведь он прав – в студенческие годы я не слишком шиковала. Иногда денег совсем не было, когда нужно было внезапно купить что-то дорогое. Иногда деньги были, но я все равно ими не сорила, предпочитая не смущать приятелей. Да, мы частенько ужинали в тавернах и пабах, и папа, узнав об этом, притащил бы меня за ухо домой. Но было весело и интересно, эти вечера были наполнены другой атмосферой, совершенно не похожей на эту мерцающую роскошь.

Герберту тот мир вряд ли был знаком. Он привык к дорогим вещам и элитным заведениям. Воспоминания о другой, менее сытой, жизни оказались надежно погребены под выдержкой и способностями. Что ни говори, а добиваться своего Герберт умел. Да, отец дал ему старт, помог подняться из грязи. Но всего остального Герберт добился сам и в чем-чем, а в уме ему отказать было нельзя.