Лиа. Жизнь не по нотам

– Это Саймон, – говорит она в ответ на мой невысказанный вопрос, потом поднимается и уходит в спальню, приложив трубку к уху.

Какое-то время я просто лежу, изучая вентилятор на потолке, потом мой телефон тоже начинает жужжать. Черт, сообщения – худшее изобретение в истории человечества. Да, это удобно. Но в такие минуты, как сейчас, это все равно как если бы в тебя тыкали палкой, повторяя: «Эй! Эй! Эй!»

Конечно, это Ник. И это всего лишь «совпадение», что он пишет мне сейчас.

Привет, как у вас там дела? Есть какие-нибудь планы?

Уверен, там полно парней-студентов, ха-ха. Вряд ли Эбби будет по мне скучать.

Она обо мне говорила? лол

Я молча смотрю на экран, не зная, что ему ответить. Срань господня. Бедный Ник. Мне правда его жаль. Но я на такое не подписывалась и не знаю даже, с чего начать. Поэтому через какое-то время сдаюсь, откладываю телефон и достаю альбом и карандаши. Мне сейчас просто необходимо вернуться в зону комфорта, а это часто происходит, когда я рисую. Мир перестает существовать на время. Все исчезает, остается только кончик карандаша. Никогда не могла толком это объяснить. Иногда у меня в голове уже есть картинка, и ее просто нужно перевести на язык кривых и теней. Иногда я не знаю, что рисую, пока не закончу.

Стоит мне усесться поудобнее и приступить к наброску, как все мышцы расслабляются. Обычно я рисую всякие фандомные штуки. Тем, кто читает меня на тамблере, нравится.

Но сегодня я рисую автомат.

Точнее, банкомат.

На моем рисунке он стоит среди игровых автоматов и «Хватаек». Из лотка выдачи наличных разлетаются долларовые купюры, а рядом замерла Эбби, и на лице у нее восторг человека, только что сорвавшего джекпот. Позади нее я рисую себя: ладонь закрывает рот, как будто я не могу поверить в нашу удачу.

Прошло полтора года с тех пор, как я последний раз рисовала Эбби. Да и себя тоже.

– Что ты там пишешь? – слышу я голос Эбби. Она с любопытством смотрит на меня, потом усаживается на диван рядом, бросив телефон на журнальный столик. – Мне нравится, как ты сидишь и смеешься себе под нос.

– Я рисую.

– Можно посмотреть? – Она наклоняется ближе.

Я подталкиваю к ней альбом. Увидев набросок, она громко смеется:

– Боже! Это мы?

Я киваю.

– Мы играем на банкомате!

– И выигрываем!

– Конечно, мы выигрываем. В этой игре мы лучшие. – Уголки губ у нее дрожат. – Завидую тебе, Лиа, ты такая талантливая.

– Ерунда. – Я опускаю взгляд на альбом, позволив волосам скрыть лицо, чтобы она не видела моей улыбки.

– Нет, я серьезно. Ты могла бы рисовать на заказ за деньги.

– Не выйдет.

– Почему?

– Потому что, – пожимаю я плечами.

Потому что у меня получается недостаточно хорошо. Потому что в каждом рисунке я вижу недочеты. Одно ухо выше другого, пальцы слишком короткие, следы от ластика на бумаге. Они не идеальны.

– Клянусь, ты гораздо круче, чем о себе думаешь. Я бы заплатила за такой портрет не раздумывая.

– Тогда можешь забрать его, – покраснев, отвечаю я.

– Серьезно? – выдыхает Эбби.

– Конечно. – Я осторожно вырываю страницу и отдаю ей.

Эбби смотрит на нее, потом прижимает к сердцу.

– Знаешь, я до сих пор храню тот твой рисунок, где мы вместе.

Мои сердце, легкие, мозг будто пронзает холодом.

– Могу я задать тебе вопрос? – Она поднимает на меня взгляд.

– Конечно.

Она молчит, открывает рот, потом закрывает снова. И наконец негромко произносит:

– Почему мы перестали быть друзьями?

– Мы друзья, – возражаю я, хотя внутри все сжимается.

– Да, но в прошлом году… Не знаю. – Она закусывает губу. – Не могу понять, может, я сказала или сделала что-то, что заставило тебя отстраниться. Ты же была моей лучшей подругой, а потом вдруг перестала даже разговаривать со мной.

Блин. У меня точно внутри живет кто-то маленький и злобный, в чьи обязанности входит выпускать весь воздух из моих легких, разгонять сердце до гиперскоростей и использовать желудок в качестве батута. Я судорожно пытаюсь привести в порядок мысли, точно зная только одно: не желаю это обсуждать. Что угодно, только не это.

– Я не хотела, – говорю я, когда пауза затягивается.

– Но что произошло? Это из-за меня?

– Нет, это из-за… – начинаю я, но слова застревают в горле.

Это из-за того, что она забавная. Красивая. Рядом с ней я чувствовала себя живой. Все приобретало смысл. Мы могли всего лишь ждать автобус или обсуждать ее прошлую школу, а я ловила себя на том, что улыбаюсь – просто так, без причины. Однажды во сне она целовала меня между ключиц. Мягко и быстро, едва ощутимо. Я проснулась, сгорая от возбуждения, и потом весь день не могла на нее смотреть.

Из-за того, как дрожал ее голос, когда она увидела мой рисунок. «Мне так нравится. Лиа… Я сейчас расплачусь».

Тогда она смотрела на меня, и в ее глазах стояли слезы. Клянусь, будь я капельку смелее, я поцеловала бы ее. Это было бы так просто. Достаточно немного наклониться вперед.

А потом она закинула ноги на бортик и хлопнула в ладоши.