Лиа. Жизнь не по нотам

Не считая нас, здесь собрались всего восемь или девять человек: часть разместились на диване, часть – вокруг кухонного стола. Бородатый парень играет на гитаре, ему дружно подпевают две девушки. Мы знакомимся с Евой – они умопомрачительно красивы: высокие, немного андрогинные, с кофейной кожей и коротко остриженными волосами. Потом Кейтлин обнимает нас за плечи и интересуется, не хотим ли мы выпить.

Эбби соглашается, и на секунду я чувствую, как во мне шевелится маленький червячок: иногда кажется, в целом мире только я предпочитаю обходиться без алкоголя.

Минуту спустя Кейтлин возвращается с пластиковым стаканчиком, и мы вместе устраиваемся на полу.

– Сапожки – чудо, – кивает она на ноги Эбби; но Эбби вся – чудо, не только те высокие сапоги, что она купила накануне, но и короткая юбка с рисунком. Она обезоруживающе хороша, такая милая, что это почти раздражает.

– Эй. – Эбби пихает меня локтем. – Почему ты на меня так смотришь?

– Как «так»?

Черт, она заметила? Я чувствую, что краснею.

– Как будто хочешь убить.

Я на мгновение теряю дар речи. Еще никогда не была так благодарна природе за вылепленное ею лицо скучающей стервы. Серьезно.

Рядом со мной усаживаются Ева.

– Кейтлин сказала, что ты играешь на барабанах.

– Вроде того.

– Вроде того? – перебивает меня Эбби. – Да она отличная барабанщица. Великолепная.

– Том, – Ева поворачиваются к парню с гитарой, – подруга Кейтлин – барабанщица.

– Да ладно.

– Прохладно. – Ева поворачиваются ко мне. – Не знаю, упоминала ли об этом Кейт, но, когда я закончу университет, им нужен будет кто-то, кто заменит меня на барабанах. Ты ведь как раз поступишь, верно?

Я киваю.

– Любопытно, – задумчиво говорят Ева.

Том тоже подсаживается к нам, за ним следом – девушки, которые представляются Викторией и Нодокой. Усевшись рядом, они дружно обнимают меня, и это выходит очень естественно. Потом они обнимают Эбби.

Ощущение такое, будто мое тело существует отдельно от мозга. Я одновременно и здесь, и где-то еще. Не могу перестать улыбаться, хотя даже не понимаю, что вызвало эту улыбку.

– Мы не настаиваем, – возвращается к теме Нодока.

Я обвожу взглядом компанию и понимаю, что все смотрят прямо на меня.

– Я…

– Ты играла когда-нибудь на электронной установке? – спрашивают Ева. – У меня ушло время, чтобы привыкнуть, зато теперь я фанат.

– У Ника вроде бы такая? – вспоминает Эбби.

Я медленно киваю.

– Если ты не против, мы бы послушали, – предлагает Том.

– Что, сейчас?

– Конечно.

– Ладно. – У меня немного кружится голова. Срань господня, я на студенческой вечеринке, где все просто восхитительны, и они хотят устроить мне прослушивание в группу.

– Подожди, я найду наушники, – говорят Ева.

Спустя пять минут я уже сижу за установкой в ее спальне, Эбби с ногами забралась на стул, а Ева, Нодока, Том и Виктория развалились на кровати. Сердце бешено стучит о ребра. Кажется, можно даже не трогать барабаны – достаточно просто приложить микрофон к груди.

Я надеваю наушники Евы и несколько раз на пробу бью по ведущему барабану. С электронными установками всегда сначала непросто – а на меня еще и смотрит целая компания ребят, играющих в настоящей студенческой группе.

И Эбби.

Иногда ее присутствие становится особенно ощутимо.

В конце концов, это всего лишь барабаны, а уж в них-то я разбираюсь. Если два года подряд мне удавалось надрать всем задницу на школьном конкурсе талантов, почему сейчас что-то должно быть иначе? Да и с наушниками проще: начинает казаться, что выбранный мной ритм принадлежит только мне, что это секретный мотив только для меня. Плевать, что это не так. Звук не так бьет по ушам, как если играть на обычной установке, зато отлично слышен каждый щелчок и удар. Главное, перестать себя накручивать.

И еще – войти в свой ритм. Нащупать пульс песни и следовать ему. Закрыв глаза, я предоставляю палочкам самим выбирать мотив, будто на самом деле сижу у Ника в подвале. Необязательно даже играть что-то узнаваемое – любая импровизация подойдет.

Когда я все же смотрю по сторонам, Том кивает в такт, перебирая пальцами по воображаемому гитарному грифу, совсем как Ник. Нодока слушает зажмурившись, а Ева повернулись к Виктории, и я вижу, как они одними губами произносят: «Ого».

Я широко улыбаюсь, чувствуя, как горят щеки. Эбби тоже вся светится.

Не скажу, что она пьяна, но глаза у нее горят, а с лица не сходит улыбка. Мы уже дома, у Кейтлин, и Эбби наклоняется ко мне:

– Было круто! Ты рада, что мы пошли?

– Ага.

– Ты сыграла великолепно. Я сидела и думала: «Черт, эта девушка играет для студентов, как будто так и надо».

– Ну вот еще, – смеюсь я.

– Ты же позвонишь им, правда? Будешь барабанщицей у них в группе, чтобы я могла ходить на все ваши концерты, а когда ты прославишься, рассказывала всем, что мы знакомы. – Она падает на диван и начинает стаскивать сапоги. – У тебя будет псевдоним?

– Не забегай вперед.

Я скидываю ботинки и присоединяюсь к ней на диване. Забавно: мы здесь всего два дня, а уже закрепили за собой территории. Я – в левом углу, Эбби – в правом. Между нами – океан свободного места.