Лягушка-путешественница (СИ)

Внезапно сильные руки схватили её за плечи и одним рывком развернули к молодому человеку. Путешественница замерла, почувствовав, как враз ослабели колени. Совсем рядом оказалось красивое, гладко выбритое лицо Румса с пронзительно-озабоченными глазами. Ника даже ощутила дыхание мужчины на своей коже, и это оказалось так волнующе-приятно, что у девушки вспыхнуло сумасшедшее желание его поцеловать.

Отпустив Нику, десятник отступил. Отвёл взгляд.

— У вас кровь, госпожа Юлиса.

Только сейчас девушка почувствовала боль, заметив неглубокую рану на ребре ладони. Видимо, она неудачно попала кулаком по выступу, торчавшего из неровной кладки камня.

— Надо перевязать, — проговорил молодой человек, избегая смотреть на собеседницу.

— Не стоит, — покачала та головой, вытирая красные капли носовым платком. — Всего лишь царапина.

По-прежнему ощущая слабость в ногах, она села на табурет, и шмыгая носом, уставилась в угол.

— Может, вам воды принести, госпожа Юлиса, или вина? — предложил всё ещё нерешительно топтавшийся у двери Румс.

— Нет, — вновь отказалась путешественница. — Сейчас всё пройдёт. Мне просто нужно немного успокоиться.

— Простите, госпожа Юлиса, — молодой человек медленно выдавливал из себя каждое слово.

Как большинство настоящих мужчин, он терялся при виде плачущих женщин, особенно если чувствовал свою причастность к её слезам. — Я не хотел вас расстраивать. Конечно, вы сами вправе решать, кому что говорить. Но я же не знал, что Картен угрожал вас убить? Почему вы мне ничего не сказали?

— А что бы это изменило? — прерывисто вздохнула Ника, вытирая нос.

Вновь здравый смысл настойчиво советовал ей замолчать. Словно маленький, затравленный зверёк, укрывшись в ненадёжном убежище, он предостерегал девушку от излишней откровенности. Однако та упорно не желала к нему прислушиваться. Стремление выговориться, выплеснуть накопившиеся обиды, содрать с души намертво приросшую чешую страха и вечной подозрительности оказалось гораздо сильнее.

— Вы не представляете, как тяжело одной среди чужих людей, чужой непонятной жизни, чужого мира! — не помня себя, с надрывом бормотала путешественница. — Когда вокруг ни одного близкого человека! Когда всё то, к чему ты привыкла с детства, чем жила, вдруг исчезло, пропало где-то за горизонтом, и ты осталась в чистом поле, где нет никого, кроме голодных волков!

Ещё миг, и с трудом задавленные слёзы вновь хлынут из переполненных ими глаз. Но смущённое покашливание собеседника разорвало сгущавшийся морок.

— Я тоже, когда попал в Империю, сильно скучал, — пробормотал он, присаживаясь на табурет. — Тоже всё вокруг другим казалось, а потом ничего, привык.

— Вы мужчина, господин Фарк, — усмехнулась Ника, постепенно беря себя в руки. — Вам проще. А каково пришлось мне на крошечном кораблике среди трёх десятков матросов.

Она зябко поёжилась от тут же нахлынувших неприятных воспоминаний.

— Вы не по-женски безрассудны, госпожа Юлиса, — покачал головой Румс, и опять собеседница не поняла — упрёк это или комплимент. — Не каждый мужчина рискнёт пуститься через океан. Но одного я не могу понять…

Девушка насторожилась.

— Ваш отец — умный и достойный человек. Как он мог отпустить вас одну?

— Он стар и болен, — привычно ответила путешественница. — Отец хотел, чтобы его тело поглотило пламя, а не морская пучина.

— Я бы на его месте предпочёл умереть рядом с дочерью, — очень серьёзно, даже торжественно заявил молодой человек. — Чтобы до последнего дня помогать ей в трудном пути.

— Нет, господин Фарк, — грустно улыбнулась распухшими губами девушка. — Это мне бы пришлось ему помогать.

— А кто же остался с ним там? — внезапно заинтересовался сын консула. — У вас есть внебрачные братья и сёстры?

Судя по тону вопроса, собеседник не видел в этом ничего предосудительного.

— Возможно, — пожала плечами собеседница. — Мне об этом ничего неизвестно. Зато я точно знаю, что аратачи, так называют себя эти варвары, не бросят отца одного.

— Пусть боги пошлют ему лёгкую смерть, — с чувством проговорил Румс. — Он заслужил её уже только тем, что вырастил свою дочь достойной славного рода Юлисов.

«Лучше бы ты назвал меня красивой», — грустно подумала путешественница.

— Мне пора идти, госпожа Юлиса, — десятник конной стражи поднялся. — Не забудьте завтра прислать своих людей.

— Я помню, — кивнула Ника.

— И передайте вашему варвару, что он должен только смотреть! — строго сказал сын консула. — И ничего больше. А то знаю я этих дикарей. Увидят обидчика и сразу в драку.

— Я его предупрежу, — пообещала девушка.

Когда за молодым человеком закрылась дверь, она набросила покрывало, стараясь побольше надвинуть его на глаза и, немного погодя, вышла в коридор. Не желая встречаться с Таритой, путешественница торопливо прошла через зал, стараясь держаться ближе к стене.

Не успела она спуститься по короткой лестнице, как рядом появилась довольная Риата.

— Узнала? — тихо спросила Ника.

— Да, госпожа, — гордо ответила рабыня. — Всё вокруг обошла. Тут рядом всего одна предсказательница Каксоба. Вон там на углу маленькая дверь возле мастерской цирюльника.