Лягушки

Ван Гань подплыл к нему сзади и взялся за волосы. «Эх, хороши, – восхищался он потом. – Грива целая».

Ван Гань – пловец отменный, среди нас самый лучший, может с одеждой в руке переплыть на ту сторону, и она останется сухой. Какая редкая возможность продемонстрировать мастерство перед человеком, которым он грезит! Мы с Ли Шоу охраняли его с обеих сторон, пока он не вытащил Цинь Хэ на берег.

Подбежали тетушка со Львенком.

– Зачем тебе надо было прыгать, болван! – бушевала тетушка.

Лежавший на берегу Цинь Хэ изрыгал из себя воду.

– Жена Чжан Цюаня прыгнула в реку, вот он и бросился ее спасать, – всхлипнула Хуан Цюя.

Тетушка аж в лице переменилась и устремила взгляд на реку:

– Где же она? Где?

– Как прыгнула, так и не видать… – ответила Хуан Цюя.

– Разве я не велела вам хорошенько присматривать за ней? – Расстроенная тетушка вскочила на катер. – Вот ведь тупица! Ты мне за это ответишь! Заводи катер, заводи!

Львенок кинулась заводить, но у нее ничего не вышло.

– Цинь Хэ! – закричала тетушка. – Быстро заводи двигатель!

Пошатываясь, Цинь Хэ поднялся, скрючился, извергнул еще одну порцию воды и снова шлепнулся на колени.

– Сяо Пао, Ван Гань! Быстро помогайте спасать человека! – крикнула тетушка. – Щедро награжу.

Мы повернулись к реке и стали внимательно прочесывать ее взглядами.

Широкий мутный поток клокотал и бурлил, неся на поверхности клочья пены и спутанную траву. И тут Ли Шоу указал на арбузную корку, которая неторопливо покачивалась в тихой заводи у берега:

– Гляньте-ка вон туда.

Корка плыла по течению, но время от времени показывалась над водой, а с ней женская шея и спутанные волосы.

Тетушка шлепнулась задом на палубу, сделала долгий выдох, а потом расхохоталась.

Мы приготовились прыгнуть воду, чтобы спасать человека, но тетушка крикнула:

– Не спешите!

И повернулась ко Львенку:

– Плавать умеешь?

Та отрицательно мотнула головой.

– Похоже, для полного соответствия занимаемой должности тому, кто занимается работой по планированию рождаемости, нужно научиться не только драться, но и плавать. – И тетушка со смехом указала на арбузную корку: – Ты только глянь, как здорово плавает, да еще все тогдашние методы партизанской войны против японцев переняла!

Согнувшись в три погибели – с тела капают капли воды, волосы спутаны как пук травы, лицо бледное, губы сине-черные, – на катер забрался Цинь Хэ.

– Заводи! – скомандовала тетушка.

Цинь Хэ крутанул заводной ручкой, и двигатель затарахтел. У него, видимо, кружилась голова, стоял он нетвердо, его пару раз вытошнило белой пеной.

Мы помогли отвязать чалку, и тетушка велела нам забираться на катер.

Могу представить волнение Ван Ганя, сидевшего на палубе вплотную со Львенком. Он положил руки на колени, и все десять пальцев нервно ходили ходуном. Я ясно видел через промокшую и прилипшую к телу футболку, как, подобно запертому в клетке дикому кролику, отчаянно бьется и стукается о решетку его сердце. Он весь напрягся и боялся шевельнуться. А эта пухлая девица и ухом не ведет, знай себе не сводит глаз с плывущей впереди арбузной корки.

Цинь Хэ повернул катер носом к тихой заводи вблизи дамбы и дал малый вперед. Стоящий рядом Ли Шоу внимательно следил за его действиями, словно ученик.

– Помедленней давай, вот так, еще медленнее, – командовала тетушка.

Когда нос катера оказался метрах в пяти от арбузной корки, дизель уже работал на самом малом, почти перестал. Я уже четко видел под арбузной коркой макушку беременной.

– Пловец отменный! – восхитилась тетушка. – На пятом месяце, и так плавает.

Она велела Львенку включить трансляцию. Та послушно встала и, полусогнувшись, зашла в каюту. Было такое впечатление, что рядом с телом Ван Ганя разверзлась безграничная пустота, такая боль и утрата была написана на его лице. О чем он, интересно, думал? Получила ли Львенок его талантливое письмо?

Мысли в голове мешались, и в этот момент на носу катера вдруг заработал громкоговоритель. Хоть я и знал, что он сейчас заработает, но все равно вздрогнул от неожиданности.

– «Великий вождь председатель Мао учит нас: „Без контроля роста населения не обойтись…“»

При этих звуках беременная отбросила арбузную корку, и из воды показалась ее голова. Она испуганно обернулась и резко ушла под воду. Тетушка усмехнулась и дала знак Цинь Хэ еще чуть сбросить скорость. И сказала вполголоса:

– Хочу все же посмотреть, насколько замечательный пловец эта женщина из Дунфэнцуня!

Львенок вышла из каюты, пробралась на нос и стала взволнованно всматриваться – ну это просто исполнение желаний! – снова прислонившись пышным телом к Ван Ганю. Я даже немного позавидовал. Костлявый, как обезьяна, он тесно прижимается к Львенку – такой полненькой, такой мясистой! Я попытался представить, что он сейчас чувствует: наверняка ощущает исходящую от ее тела нежность и тепло наверняка… Тут сердце заколотилось. Мне стало невыносимо стыдно за свои грязные мысли. Я поспешно отвел глаза от их тел, засунул руку в карман и яростно ущипнул себя за ногу.

– Голова! Голова показалась! – воскликнула Львенок.