Лярва

И тогда Колыванов узнал в этом измученном и окровавленном, еле стоявшем на ногах человеке электрика Аркадия Замалею, того самого, которого ему порекомендовали два года назад и которого он тогда нанял для замены в своей квартире электропроводки. Да, ремонт. Два года назад ремонт сильно заботил его и был для него важен, а ныне. Кому теперь нужны все эти глупости?

Глава 16

«Забегали. Что-то забегали все вокруг. И косятся, всё-то косятся в мою сторону. Думают, что я не вижу, — а я всё вижу!» — думала Лярва, стоя у окна и мрачно глядя в сторону деревни. Там с некоторых пор стало беспокойно, и она почуяла опасность, уловила её звериным чутьём, как паук улавливает в воздухе движение большого тела, грозящего разорвать его паутину.

Она не понимала, что происходит, но инстинктивно насторожилась. Даже временно приостановила свои запои и загулы, даже перестала принимать клиентов сама и подсовывать им свою дочь, даже вспомнила о существовании вокруг неё реального мира, способного нанести ей ответный удар за все её злодеяния, — но не испугалась, нет, не испугалась. Она лишь сжалась в комок и застыла в ожидании, приглядываясь и прислушиваясь к тому, как в зловонном болоте её жизни кто-то начал копаться, постепенно сужая круги над её логовом, подбираясь к ней ближе и ближе. Кто это был, она пока не знала, но догадывалась, что этот «кто-то» существует и действует: очень уж организованным, срежиссированным выглядело всё то движение и копошение вокруг неё, которого она не могла не заметить.

А началось всё вот как. Не прошло и двух недель после досадного бегства от неё толстяка, пытавшегося что-то вынюхать про её Сучку, как вдруг в деревню приехал участковый и принялся планомерно объезжать все дворы, останавливаясь в каждом подолгу. Он явно расспрашивал о чём-то соседей, некоторых даже увозил с собою, опять возвращался и объехал наконец всех, кто жил по соседству с Лярвой. Поначалу она почти не замечала эти визиты — мало ли кто там ездит, и мало ли что могло случиться. Однако вскоре поневоле обратила внимание, что соседи, ранее чуравшиеся её и всячески избегавшие общения с нею, вдруг начали почему-то провожать её, выходящую из дома или за калитку, длинными взглядами, принялись даже без явной нужды доходить до её дома, хотя он стоял последним на улице и идти в его сторону не имело смысла, если не зайти при этом к самой хозяйке. Однако же не заходили, а только приближались к забору, явственно вытягивали шеи, присматривались ко двору и возвращались восвояси. Особенно наглели деревенские мальчишки, которые не только заглядывали к ней через забор, но и устраивали себе даже наблюдательные пункты на деревьях, подолгу там дежурили, громко переговариваясь о чём-то, и не единожды Лярва замечала даже вспышки фотосъёмки, производимой маленькими сыщиками.

Всего примечательнее во всех этих признаках внимания была их запоздалость, да и то инициированная «кем-то свыше». Взять хоть соседей Лярвы: ведь и раньше прекрасно знали и помнили, что есть у неё дочь, да даже и видели эту дочь неоднократно, пока она была ещё вполне здорова и пока мать ещё не начала прятать её от посторонних глаз. И знали о пьянстве этой женщины, и о том, какой притон она у себя устроила, — однако о судьбе девочки при этом либо не думали, либо гнали от себя эти мысли, грозившие им же самим лишними хлопотами. Знали даже и об исчезновении Лярвиного мужа, — но и тут лишь пожимали плечами, предпочитали верить разным басням и не задавались вопросами. А теперь — стоило приехать уполномоченному лицу и начать всё-таки задавать вопросы — вопросы определённой направленности, сводимые к единому знаменателю и к одним и тем же очевидным выводам, — теперь только все вдруг переполошились и о чём-то призадумались. Начались всплёскиванья руками, почёсыванья в затылках, послышались причитания наподобие следующих: «А ведь и правда.», «Если подумать, то и точно.», «Да как же это мы.» — и тому подобные проявления заднего ума, а правильнее сказать — ума равнодушного. И уж совсем было тошнотворно, когда некоторые принимались перед полицейским изъявлять даже и сочувствие к девочке, якобы денно и нощно ими ощущаемое, и выказывать чуть ли не сиюминутную готовность идти с представителем власти стройными рядами вызволять замученного ребёнка.

Участковый видел и понимал, конечно, эту тошнотворность, слегка морщился, однако же всё прилежно записывал и под записями аккуратно собирал подписи. Собственно, он и сам был ничем не лучше опрашиваемых соседей, ибо и сам всё знал, или вполуха слышал, или подозревал, или догадывался. Его собственное равнодушие, вдруг выявленное «кем-то свыше», грозило ему самому теперь неприятностями, поэтому он хоть и выполнял полученный приказ как следует, однако же выполнял совсем без радости и энтузиазма, думая только о том, как бы его самого теперь не наказали.