Либерализм как слово и символ. Борьба за либеральный бренд в США

Элементы английского либерализма и семена изменения

Тот факт, что «либерализм» был закреплен за одной из двух крупнейших английских партий и тем самым имел совершенно конкретное политическое значение, не означал, что определение либерализма не могло изменяться. В классическом либерализме присутствовали три базовых элемента, уже содержавших в себе семена будущего либерализма социального обеспечения: радикальный элемент, экономический элемент и религиозный элемент103.

Главным представителем радикальной мысли был Иеремия Бентам. Человек, сочетавший высочайшую эффективность, крайний индивидуализм, высшую степень рационалистичности и исключительную холодность души. Про него говорили, что его выводы «опережают самое смелое воображение». Руджеро утверждает: «Всякий закон для него есть зло, потому что нарушение свободы индивидуума и вообще любая функция правительства есть зло»104.

Бентам считал, что общество находится в гармонии, когда люди руководствуются своими эгоистическими интересами. Однако иногда индивиды не следуют своим эгоистическим интересам. Поэтому государство действует вполне обоснованно, принимая законы, создающие препятствия для людей, которые, действуя из ложного эгоизма, стесняют свободу других людей. Но не существует естественного права; наоборот, всё право создается правительством и всё право «инспирировано интересом большинства и одновременно направлено против так называемого ложного, узкоэгоистического интереса»105.

Принцип Бентама был с готовностью воспринят буржуазией, использовавшей его против эгоизма землевладельческого класса. Однако бентамовским принципом могли воспользоваться не только промышленники. Хотя радикализм отчасти был либеральной философией среднего класса, в том смысле, что принцип эгоизма подразумевал индивидуализм и защиту личных свобод, радикализм мог также быть демократическим, поскольку оправданием законов было счастье большинства. В бентамовской философии содержались также семена государства социального обеспечения и социализма: если рабочие обретали право голоса, то государство, действуя во имя торжества принципа наибольшего счастья и не озабоченное необходимостью соблюдать естественные права собственности, было бы вполне социалистическим106.

Понять, что принципы Бентама содержат возможность либерализма социального обеспечения и даже социализма, легче всего, если обратиться к книге Джона Рёскина «Последнему, что и первому» — сочинению, которое было одним из самых значимых по своему воздействию на британскую политику рубежа XIX—XX вв. Согласно Джону Розенбергу, «Клемент Эттли, ставший социалистом, прочтя работы Рёскина и Уильяма Морриса, писал, что современная Лейбористская партия родилась в 1906 г., когда в Палату общин были избраны 29 независимых лейбористов107: согласно ходившей среди них анкете, книгой, которая сильнее всего повлияла на их мировоззрение, была именно книга Рёскина “Последнему, что и первому”»108. Однако же именно этот автор, столь авторитетный среди первых членов великой английской социалистической партии, настаивал на том, что политическая экономия должна стремиться к тому, чтобы «как можно большее число людей были благородны и счастливы»109.

Второй составной частью классического либерализма, содержавшей зародыш другого либерализма, либерализма социального обеспечения, была философия английских экономистов. В политике эти экономисты примыкали к радикалам — сторонникам Бентама, а в сфере экономической теории они были последователями Адама Смита. Адепты Адама Смита верили в существование homo oeconomicus110, правда, ограниченное стенами их научной лаборатории. «Экономического человека» не выпускали «на улицу как человека из плоти и крови, чтобы он мог создавать законы для своих ближних»111. Второе важное различие между радикалами и экономистами заключалось в том, что эти последователи Адама Смита не считали, что, если люди будут преследовать эгоистические интересы, это породит естественную гармонию. Наоборот, они считали, что в обществе неизбежен конфликт.