Либеральные реформы при нелиберальном режиме

Естественно, что кадетское «опьянение успехом» быстро испарилось, когда разгон первой Думы царем не вызвал широкого народного возмущения, а их фракция во второй Думе оказалась куда более скромной. Но даже тогда, на пути к разгону второй Думы и к «государственному перевороту» 3 июня 1907 г., кадетское большинство обвинило в предательстве четырех умеренных членов партии (включая и Струве), которым хватило смелости встретиться со Столыпиным, чтобы обсудить вопрос о выходе из тупика в отношениях между Думой и правительством[381]. Таким образом, хотя определенную роль в злоключениях конституционализма в России – в разгонах Думы, в использовании ст. 87 и в одностороннем изменении закона о выборах – явно сыграл аграрный вопрос, все эти поражения конституционализма были фактически неизбежны по причине более глубокого раскола в обществе. Царь и дворянство были не готовы делиться привилегиями, и не было силы, которая могла бы их к этому принудить.

Использование ст. 87

Поскольку центральным пунктом возражений кадетов было использование правительством ст. 87, стоит рассмотреть вопрос о том, насколько обоснованы были действия правительства. Текст закона позволяет использовать эту статью только в «чрезвычайных обстоятельствах»: «Во время прекращения занятий Государственной Думы, если чрезвычайные обстоятельства вызовут необходимость в такой мере, которая требует обсуждения в порядке законодательном, Совет Министров представляет о ней на рассмотрение Государю Императору непосредственно»[382].

Можно ли считать «чрезвычайными» обстоятельства, сложившиеся перед изданием указа в ноябре 1906 г.? Столыпин доказывал, что надвигающееся прекращение выкупных платежей создало своего рода чрезвычайную ситуацию. Выступая в Думе 15 марта 1910 г., он заявил, что вследствие окончания платежей начинает действовать положение – ст. 12 Общего положения о крестьянах, – которое может вызвать беспорядки[383]. Но непонятно, каким образом соединение окончания выкупных платежей и ст. 12 могло создать хоть какие‐то проблемы, не говоря уж о чрезвычайном положении. Ст. 12 просто устанавливает, что, когда крестьяне с согласия помещиков приобретут в собственность «полевые земли и другие угодья», «все обязательные поземельные отношения между помещиками и означенными крестьянами» прекращаются, т. е. у помещика больше не будет никаких прав на эти земли. Далее, если закон от 14 декабря 1893 г. и ст. 165 Закона о выкупе земли крестьянами прочитать так, как это предложено в главе 2, получается, что прекращение выкупных платежей дает крестьянам возможность воспользоваться своим правом выхода из общины. Разумеется, отсутствие четких процедур выхода требовало принятия административных мер, идущих в том же направлении, что и указ от 9 ноября 1906 г. Если бы такие меры просто обеспечивали реализацию права крестьян на выход из общины, не возникло бы никаких юридических препятствий для того, чтобы их самостоятельно предприняла исполнительная власть. Но существовало расхождение в толковании ст. 165 и закона от 14 декабря 1893 г.[384], правительству предстояло проявить твердость, и могли счесть, что это образует «чрезвычайную ситуацию». В том, чтобы издать указ, а не ограничиться истолкованием существовавшего закона, мог быть и политический смысл: выпуская указ, правительство не только проявляло заботу о положении крестьян, но и делало это заметным образом. Как бы то ни было, поскольку состав Думы исключал одобрение законодателей, Столыпину в любом случае пришлось бы заплатить высокую политическую цену: либо настаивать на своем толковании двусмысленных законов, либо для преодоления сопротивления законодателей использовать ст. 87.

Даже если согласиться с «чрезвычайными обстоятельствами», все равно остается вопрос: прекратил ли действие указ – или должен ли он был прекратить действие при здравом истолковании ст. 87 – после того, как вторая Дума не утвердила его и не приняла никакого соответствующего решения. Ст. 87 предусматривает прекращение действия мер, принятых в соответствии с ней: «Действие такой меры прекращается, если подлежащим министром или главноуправляющим отдельною частью не будет внесен в Государственную Думу в течение первых двух месяцев после возобновления занятий Думы, соответствующий принятой мере законопроект, или его не примут Государственная Дума или Государственный Совет»[385].