Либеральные реформы при нелиберальном режиме

Большим преимуществом «проекта 42‐х» было то, что он так и не стал законом, т. е. не столкнулся с грубой действительностью. Одной из черт этой действительности было то, что районы, в которых имелись действительно крупные дворянские поместья, не совпадали с районами, для которых был характерен острый «земельный голод». Только ⁷/₁₀ частных земель были расположены в десяти губерниях со средним наделом на семью менее семи десятин[360]. Для приведения в соответствие экспроприируемой земли с нуждающимися семьями потребовалось бы переместить миллионы крестьян с одного конца России на другой. Кроме того, проект имел еще два недостатка. Во‐первых, изъятие и распределение земли в соответствии с нормами производства и потребления превратило бы Россию в страну крошечных хозяйств с соответствующими последствиями для производительности. В самом деле, уже в 1905 г. общая площадь помещичьих земель была в три раза меньше земель, принадлежавших крестьянам, так что больших участков каждому нуждающемуся нарезать из этой земли не получилось бы. А вот потери от снижения производительности были бы велики. Оптимальный размер фермерского хозяйства зависит от почвы, возделываемых культур, погоды, наличия трудовых ресурсов, управленческого мастерства владельцев и легкости доступа к рынку. Только через рынок земли, отражающий личные решения миллионов владельцев, реагирующих на ценовые сигналы, которые, в свою очередь, отражают множество разных обстоятельств и факторов, Россия могла бы найти свой путь к структуре земельной собственности, которая соответствовала бы всем этим факторам и могла приспосабливаться к будущим изменениям.

Хотя план кадетов формально не отменял рынка земли, как это предусматривали эсеры, в случае его реализации он привел бы к очень серьезным ограничениям. Даже если предположить, что закон, принятый на основе этой программы, не запретил бы иметь больше земли, чем положено по норме, было бы большим риском приобретать больше нормы в условиях, когда законодатель безусловно одобряет подобное ограничение. А когда иметь излишек земли рискованно, оказывается труднее покинуть сельское хозяйство. Предположим, что фермер хочет заняться малым бизнесом или найти себе работу вне сельского хозяйства. (Вспомните, что даже в 1877–1894 гг. 23,6 % доходов крестьяне получали от деятельности, не связанной с сельским хозяйством[361].) Смог бы он продать свою землю? Можно предположить, что на практике он смог бы ее продать только малоземельному крестьянину, или дворянину, или какому‐нибудь государственному фонду, который занимался бы скупкой земель для перепродажи подобным лицам. Это как минимум создало бы мелким фермерам препятствие при попытке смены сферы деятельности. Когда величина хозяйства строго ограничена, а возможности бросить сельское хозяйство основательно стеснены, мы получаем статичную и неэффективную сельскую экономику и промышленность, не имеющую возможностей для роста.

Второй недостаток плана кадетов состоял в том, что в силу приверженности идеалу правового государства, они предусмотрели компенсацию за отобранную землю, но это создавало целый ряд проблем. Рассчитать компенсацию за почти 100 млн акров земли – если только не использовать совершенно механическую формулу – просто непосильная задача. Можно было, конечно, как‐то упрощать подсчеты, жертвуя точностью ради простоты. Фактически же то, что предлагалось, лишь усложняло решение поставленной задачи. Исключив аренду земли и всю соответствующую информацию, проект поставил судью перед задачей провести буквально метафизическую линию. Поскольку от суда не приходится ждать совершенства, взвалить на любую правовую систему подобную задачу, особенно в малоразвитой России, – значит скорее утопить правовое государство, а не помочь его становлению.

Процесс модернизации, если бы программа кадетов его не прикончила, только усугубил бы экономические перекосы и административную трясину. Модернизация предполагает постепенный рост производительности и населения. Если бы Россия установила административный потолок размера хозяйства, сам ход развития привел бы к постоянному понижению этого потолка, что оказывало бы дальнейшее понижающее воздействие на производительность и вело бы к усложнению административных рогаток.