Liberte (СИ)

На экране визора возникло изображение казённого помещения неуловимо похожее на то, в котором сейчас находился я сам. На стуле в центре помещения сгорбившись, сидел мужчина, руки он держал перед собой на коленях, судорожно сцепив ладони сплетёнными пальцами. Голос за кадром произнёс: "Назовите Ваше имя", голова человека дернулась, и он поднял лицо. К своему ужасу я узнал в нём своего отца. Следователь тут же включил паузу.

- Вы узнаёте этого человека?

- Да, это мой отец, Джефф Брэнсон. - мой собственный голос доносился до меня глухо будто бы со стороны.

- Хорошо, тогда продолжим, только опустим лишнее и перейдём сразу к сути, - и воспроизведение продолжилось с другого фрагмента.

Отец сидел, как и прежде застыв в нелепой полусгорбленной позе. Лицо его было поднято и обращено прямо перед собой, от чего создавалась иллюзия того что он смотрит на меня. Без сомнения, это был он, мой родной и горячо любимый отец, человек которого я знал с самого своего рождения, чьи мельчайшие привычки и манеру речи я изучил досконально. Я мог безошибочно определить какое у него настроение по одному сказанному им слову и понять одобряет ли он услышанное, только увидев, как он изогнул бровь. Нет, он не был так предсказуем, просто за все проведённые вместе годы я слишком хорошо изучил его. Это был мой отец, но таким я никогда не видел его. Он был будто бы мёртв. Ничего не было в нём от того человека, которого я знал всю свою жизнь. Ни одной знакомой мне черты. Словно с его лица стёрли все человеческие эмоции, оставив бесчувственную маску манекена. Его глаза невидяще смотрели в никуда. Голос и тот был неестественно выхолощенным и лишённым эмоций, как у коммуникатора Алиты оставлявшего без внимания все нюансы её речи и выдававшем только сухой перевод. Нормальный человек, пребывающий в своём уме и добром здравии, не будет настолько бесстрастно излагать то, как был завербован и вступил в связь с представителями Имперской разведки, вовлекал в преступную деятельность других граждан Федерации и предавал свою Родину, передавая её врагам сведения, составлявшие государственную тайну. Я слушал и не мог поверить не единому слову, он оговаривал себя, но почему?! Всё это находилось за гранью моего понимания.

Как только на записи прозвучал вопрос о моей причастности, следователь тотчас же выключил визор.

- Теперь Вы лично могли убедиться в том, что мы располагаем всеми необходимыми сведениями. Дэвид, даю Вам последний шанс и от того что Вы мне скажете, будет зависеть Ваша дальнейшая судьба.

- Мне нужен адвокат.

- И Вам его обязательно предоставят.

Я полагал, что здесь он будет юлить, но следователь был обескураживающе спокоен. Его непоколебимая уверенность внушала мне больший страх, чем все нагромождённые им обвинения. Внезапная мысль пронзила меня и придала мне надежды. Кажется, я нашёл выход. Как же я не додумался до этого раньше.

- Я хочу пройти обследование на детекторе лжи!

- Законное требование. Хотите прямо сейчас?

Я, было, кивнул в знак согласия, но увидев, что следователь всё также вопросительно продолжает смотреть на меня, сообразил, что требуется моё голосовое подтверждение. Стоило мне ответить: "Да" как в кабинет вошёл мой прежний сопровождающий, хотя теперь уже, скорее всего - конвоир. У меня возникло стойкое ощущение того, что все мои шаги были уже заранее просчитаны и всё идёт в соответствии с распланированным кем-то сценарием. Мне лишь остаётся безмолвно ожидать своего часа, дабы узнать, какая роль отведена мне в нём.

Наученный горьким опытом я молча проследовал под конвоем до медблока, механически отметив про себя, что входная дверь в него не имеет характерной маркировки. Передав меня в ведение медперсонала, мой страж не удалился. Под его равнодушным взглядом я по требованию медиков разделся догола и занял ложемент в странном устройстве, внешне напомнившем мне вертикально расположенную криогенную капсулу. Никогда ранее я не имел возможности видеть воочию, как выглядит настоящий детектор лжи. В моём представлении при его упоминании рисовалось ультрасовременное кресло, подобное тому, в котором мне довелось побывать немногим позже своего совершеннолетия, в тот памятный день, когда мне впервые монтировали мой персональный чип. Однако, моё суждение впрочем, почти как и всегда основывалось на домыслах, просмотренных головизионных передачах, фантазиях и фильмах. Реальная жизнь в последнее время неоднократно доказывала мне ошибочность моих представлений об окружающем меня мире. Отчего бы и детектору лжи не выглядеть иначе чем я того ожидал?

Я нисколько не сомневался в результатах, которые покажет это устройство, подтвердив то, что я говорю правду и разрушив всю абсурдность выдвигаемых против меня обвинений. И, тем не менее, по мере проведения подготовительных процедур во мне нарастало тревожное, гнетущее чувство беспокойства.