Личная жизнь шпиона. Книга первая

Из телефона-автомата Разин несколько раз набрал номер Белова в редакции газеты «Сельская жизнь», но слышал только короткие гудки. Белов сидел на рабочем месте и, убивая время, болтал по телефону с интересной женщиной, не имевшей никакого отношения к сельской жизни, листал шпионский роман Джона Ле Карре, который один знакомый привез из Англии. Но не мог сосредоточиться ни на разговоре с женщиной, ни на романе. Он думал о сегодняшнем закрытом показе фильма «Филлипинские хилеры: реальность или легенда».

Говорили, что цветной фильм, снятый на хорошую пленку, был показал всего в трех-четырех закрытых для простых смертных клубах, после чего Москва загудела, поползли слухи о каком-то невероятном, страшном фильме, где кровь с экрана льется рекой, снято без монтажа, одним длинным кадром, показаны реальные операции, в том числе по удалению раковых опухолей, но без хирургических инструментов и даже без наркоза, — голыми руками, эти чудеса творят филиппинские целители, темные люди без медицинского образования.

Еще поговаривали, что слухи о фильме дошли до Центрального комитета КПСС, большие сановники якобы решили изъять копии из проката и тем закончить историю, похожую на идеологическую диверсию. Ясно же, что скандал с фильмом нужен только иностранным спецслужбам, чтобы подорвать доверие граждан к нашей советской медицине.

Наконец, две копейки провалились в нутро телефона.

— Привет, старина, — прогудел Белов. — Жду, приезжай.

Разину повезло поймать такси, он видел, как вслед за машиной тащатся зеленые «жигули» с заляпанным грязью номером и, кажется, бежевая «волга». Он попросил водителя остановился у Белорусского вокзала, вышел, смешался с потоком людей, нырнул в подземный переход, оказался на противоположной стороне улицы Горького, тут повезло с троллейбусом. Вскоре он очутился в бюро пропусков. Сунул паспорт в темное оконце и получил оттуда клочок бумаги, открывающий двери в главные издания страны.

Коридоры «Сельской жизни», застеленные красной ковровой дорожкой, были длинными, пустыми и тихими. Кабинет Белова оказался маленьким: два письменных стола и серые стены, только роман Джона Ле Карре с яркой обложкой напоминал о том, что здесь работают не роботы.

Белов поднялся навстречу, обнял Разина, прижал к своему большому, теплому животу и долго не хотел отпускать. Белов по-прежнему вел свободную жизнь холостяка, хотя был давно женат, — это легко определить по засосу на шее, такие штуки жена не поставит. Засос был продолговатым, похожим на синяк, но все-таки это был не синяк. Значит, привычка обновлять список знакомых женщин никуда не делась.

Обходя тему о гибели Татьяны, обменялись короткими сообщениями о пустяках, поговорили ни о чем. Разин сказал, что жизнь в Москве все такая же: все течет, но ничего не меняется. Белов ответил, что жить можно и так, но все же духовной пищи не хватает, в хорошие театры билеты не достанешь, читать нечего. Но иногда знакомые подбрасывают чтиво на английском. Хотя этот Джон Ле Карре такой же дурачок и фантаст, все из пальца высосано, будто он не в разведке служил, а в детском саду детишкам носы вытирал. Помолчал и добавил:

— Хотя, какой с него спрос… Этот малый тоже из конторы, из своей, английской. И подписку давал, как и мы. Или не дай бог какая-нибудь история, похожая на правду, вдруг появится на страницах его новой книжки…

— И что тогда?

— Вполне вероятна скоропостижная смерть. Конечно, не от сифилиса. От инфаркта или несчастного случая. Плюс цветы на могиле… Да, от благодарных читателей.

— Тогда совет — выброси книжку в мусор.

— А что читать? — понизил голос Белов. — Журнал «Коммунист»?

Разин вытащил из сумки поллитровку «пшеничной» и сказал, что выпить можно прямо сейчас, буквально по сто грамм, — это просмотру не помешает. Белов нырнул под стол, достал откуда-то хрустящие ржаные хлебцы, кусок вареной колбасы, уже порезанной, и два стакана. Сказал, что выпьют они в другом месте, а здесь ни пить, ни курить нельзя, хозяин второго рабочего стола, старый безграмотный сморчок, никак не хочет свалить на пенсию, сам мучается и другим жизни не дает.

* * *

Они вышли в коридор и вскоре оказались в другом кабинете, просторном, с большим полированным столом, удобными стульями, креслом и огромной стеклянной пепельницей. Зам главного редактора оставил ключ Белову, а сам сидел на больничном. Устроились за приставным столиком для посетителей, Разин плеснул водку в стаканы, выпили за Таню, чтобы земля ей пухом. Закусили колбасой и хлебцами, еще выпили, — теперь за здоровье, свое и лучших друзей.

Разин сказал:

— Слушай, а тут у тебя…

Он замолчал и выразительно посмотрел на потолок, а потом на стены.

— Нет, нет. Ну что ты… Это моя тема. Кому нужно ставить дорогущие устройства у какого-то заместителя из «Сельской жизни»? Ну, кто он такой?

Разин решил, что именно сейчас, когда еще не допита первая на сегодняшний вечер бутылка, пора сказать о том, ради чего он приехал, даже согласился смотреть неприятный фильм о хирургических операциях.