Личное дело опера Иванова

«Не торопись судить, начальник! Сам-то тоже, небось, не святой?» – а это Тамара о чём? Тогда казалось, намекает на недовольство Андрея её непонятными интригами с Юрашем и Алёной, а сейчас вдруг подумалось – а ведь и правда, не святой! Тогда, три года назад, Ирка действительно нарисовалась с требованием видеться с детьми, а Андрей действительно довольно грубо отказал и даже припугнул. На тот момент только-только затихли Маринкины истерики, она только начала играть с девчонками во дворе и в школе и не вздрагивать при слове «мама», и он просто не захотел проходить через всё это снова. Ему проще было порешать грубостью с Иркой, чем разбиваться потом в лепёшку перед дочерью. И может, он всё-таки был не прав? Кто знает, как повернулось бы всё, ели бы он проявил терпение? Может, Ирка осталась бы. Может, прерванная связь с детьми, да ладно с детьми – хотя бы с Маринкой! – наладилась бы и теперь дочери было бы проще, уже от одного понимания, что у неё всё-таки есть мама? И может, не было бы сейчас этой тоски в её глазах?

Кто бы знал заранее, как правильно, как нет! И возможно ли хоть что-то теперь исправить?

Думал об этом почти сутки, а потом набрал Иркин номер.

– Сразу говорю, что навсегда, да ещё и хрен знает куда детей не отдам. Но если хочешь, возвращайся жить в город, и видься с ними хоть каждый день. Если они захотят, конечно. Насильно заставлять не буду, имей в виду.

– Заставлять не понадобится, вот увидишь! Я всё-таки их мать!

– Вот и посмотрим. А для начала просто погуляем. Сегодня вечером в шесть, в ГорПарке.

Положив трубку, посидел ещё немного в задумчивости. Не был уверен, что поступает правильно. Но это было хотя бы что-то.

Заглянул к Маринке в комнату:

– Гулять идём? В парк, на карусели?

Она обернулась, глядя на него с каким-то настороженным недоверием.

– Ну? Не вижу радости, не хочешь, что ли? Там вас с Тёмкой будет кое-кто ждать.

– Кто?

– Сюрприз!

– Ур-р-р-а! – заверещала Маринка и поскакала за братом: – Тёмка, собирайся! Сюрприз будет! Ну чего ты стоишь? Где твои шорты?

Одевалась быстро и беспрекословно – и ненавистные гольфы надела, и ранее забракованное из-за пышного банта на груди платье, и даже не пищала, а только терпеливо ойкала и шипела, когда Андрей пыжился, заплетая ей косичку. Потом, уже стоя в коридоре, пританцовывала от нетерпения, поучая брата, как застёгивать сандалии:

– Не так! Ну ты что, всё забыл, что ли? Вот в эту дырочку надо!

– Гу-у-улять пойдём! Гу-у-улять!

– Сейчас кое-кто дома останется, если будет медленно собираться! Шевелись! Ты что не понимаешь, нас там ждут!

В таком ажиотаже добрались до парка. Народу было не так много, как в выходные, но всё-таки людно. Шли по аллее – справа за руку Маринка, слева Тёмка. А впереди уже видна условленная скамейка.

Остановились шагах в пяти от неё. Андрей смотрит на Ирку, а она, как-то растерянно, на детей. Рядом на скамейке лежит огромная, почти с Маринку ростом кукла, но Маринка её даже не видит – всё вертится, иногда проскальзывая взглядом по лицу матери, но не реагируя, и нетерпеливо дёргает ненавистный бант на груди. Андрей кивнул Ирине «Ну чего же ты?», и она взволнованно схватилась за куклу.

– Марина?

Маринка завертелась ещё активнее, отыскивая зовущего, и вдруг замерла. И по тому, как её пальчики судорожно вцепились в его ладонь, Андрей понял – узнала. Не сходя с места, чуть потянул её за руку, понукая сделать шаг вперёд.

– Мариночка, – вымученно скривилась в улыбке Ирина и протянула куклу: – Доченька, смотри, что у меня для тебя есть…

Но Маринка попятилась, вцепляясь в ладонь Андрея ещё крепче. Подняла на него полные разочарования глаза:

– А Оксана что, не придёт?!

Андрей от неожиданности растерялся. Глянул зачем-то на Ирку, на то, как поражённо опускаются её руки с огромной куклой. А Маринка выдрала ладонь из его пальцев и бросилась прочь.

– Марина, стой! – закричала ей вслед Ирина. – Стой, я кому говорю! Вернись сейчас же! – Отшвырнув куклу, кинулась на Андрея с кулаками: – Иванов, это ты! Это всё ты!

– Это мы, Ир, – удержал он её руку. – Хватит уже назначать виноватых. Мы оба хороши. Каждый по-своему.

– Верни её, слышишь! Сейчас же скажи ей, чтобы вернулась!

– Я сразу предупредил, что заставлять не буду. Тем более, ты же видишь, она ждала вовсе не тебя.

– Какой же ты гад, Иванов! – шипя, выдернула Ирина руку из его захвата. – Я чувствовала, что ты неспроста так легко согласился, я знала, что ты устроишь какой-нибудь цирк!

– Цирк с Оксаной устроил вовсе не я, если помнишь. Просто, кажется, змея укусила себя за хвост, и теперь бесится, да?

– Да пошёл ты! Я тебе сразу говорю, я этого так не оставлю! Я, если надо, с органами опеки приду! Я буду добиваться свиданий, и, если надо – в принудительном порядке!

– Ну так начни с сына, – усмехнулся Андрей. – Вот же он. – Они оба глянули на погружённого в мотыляние цветного пояска Тёмку. – Правда, он скорее всего и не в курсе кто ты такая, но зато и не убегает. Общайся!

Лицо Ирины болезненно искривилось.

– Это слишком жестоко, Иванов! Ты даже не представляешь, насколько ты сейчас низок!

Андрей снова усмехнулся, качнул головой.