Личные дела

После того большого разговора, произошедшего около двух недель назад, они почти не общались. Если они и разговаривали, то это было как-то связано с детьми и обычно происходило в их присутствии. В первую очередь для их же блага.

Лорен почти не выходила из дома после ссоры, да и Шон тоже, словно они оба охраняли свою территорию. Но он, кажется, забыл, что у него не было законных прав на это пространство. Бабушкин дом полностью принадлежал Лорен.

Хотя они и спали вместе, она заходила в спальню, лишь убедившись, что Шон уже спал. Лорен почти перестала спать. Вместо этого она прокручивала в голове все недавние встречи. Она лежала в темноте с открытыми глазами и ждала, пока Уиллоу закричит или кому-нибудь из детей понадобится ее помощь. Для Лорен это было поводом вылезти из кровати и отвлечься от мыслей. Шон спал прекрасно.

Когда старшие дети были в школе, Лорен и Шон молча боролись за внимание Уиллоу. Шон применил тяжелую артиллерию, достав толстые мелки, которыми ей редко разрешали пользоваться. В первую очередь Уиллоу начала разрисовывать стены. Лорен заняла стратегическое положение на краю дивана, который дочь больше всего любила. Уиллоу обязательно и скоро придет туда, уютно усядется на коленях у мамы и начнет искать утешение в ее груди.

На каждую книгу с наклейками и баночку с кинетическим песком, которые предъявлял Шон, у Лорен были козыри в виде объятий, песенок и сисек. Уиллоу была слишком маленькой, чтобы купиться на эти материалистические уловки. Лорен предполагала, что у нее есть еще несколько лет, пока младшая дочь не начнет предпочитать ей Шона, как уже произошло со старшими детьми.

По вечерам они сидели за кухонным столом, передавая друг другу миски с едой. Они просили Фрею и Гарри рассказать о том, как прошел день, и каждый из них очень старался задавать правильные вопросы. Сейчас казалось, что дети пока на это покупались, но это не могло продолжаться вечно.

Однажды вечером они столкнулись в ванной, хотя до этого много дней тщательно избегали оставаться наедине.

– Блин. Прости, – пробормотал Шон, открыв дверь и обнаружив Лорен сидящей на унитазе. Это было первой фразой, не связанной с детьми, которую он произнес за неделю. Лорен быстро вытерлась и встала. Шон остановился в дверях, повернувшись к ней спиной. Возможно, он пожалел, что попросил у нее прощения.

– Ничего. Неважно. – Она вымыла руки и начала чистить зубы. Он на мгновение опустил голову, а потом медленно к ней повернулся. Зеркало над раковиной было покрыто засохшими брызгами от зубной пасты. Лорен начала отскребать их ногтями.

– Я знал, что так будет, когда ты заговорила о свадьбе, – сказал он. Лорен выплюнула пену и прополоскала рот.

– Еще бы, ведь ты знал, что изменяешь мне. Я была не в курсе об этой мелочи.

Шон был прав: его отказ нависал над ним, как он и предполагал. Однако над ними обоими витало еще кое-что: это был тлетворный дух лжи. Невидимый парфюм Сиары.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лорен? Я старался быть с тобой как можно честнее. Ты не думаешь о детях.

– А что нам надо сделать ради детей?

– Не знаю. – Он провел пальцами по волосам и закрыл глаза. – Просто хочу, чтобы ты здраво рассуждала.

Лорен воображала себе свадьбу: букеты из полевых цветов, лавандовое кружевное платье, поиск идеальных обручальных колец в Инстаграме. Серебряных, не золотых. Шон бы никогда не стал носить желтый металл. Теперь она чувствовала себя дурой.

– Так это я виновата? – спросила она.

– Я не виню тебя в том, что сделал. Это – полностью моя ответственность. Тем не менее нам надо оставить все в прошлом.

– А если я не хочу?

– О чем ты, Лорен?

– О том, что я уже не уверена, что хочу, чтобы ты тут жил. Ты для меня ничего не делаешь.

– Черт, ты серьезно? Выгонишь меня?

– Что, недостаточно здраво рассуждаю? – Она вытерла руки полотенцем, которое до этого использовала в душе, и прошла мимо Шона. Он последовал за ней в спальню.

– Да. Ты, блин, вообще не здраво рассуждаешь. Хочешь со мной расстаться? Десять лет. Трое детей. Наша совместная жизнь. Хочешь все это закончить, потому что я с кем-то переспал? В прошлом были и другие, но тебе было все равно. Что с тобой такое, Лорен?

– Не знаю, Шон. Кажется, мое терпение лопнуло.

Проснувшись в воскресенье утром, дети стали упрашивать съездить с ними в город.

Фрея заявила, что там открылась ярмарка с необычными аттракционами и все ее друзья из детского сада собирались туда пойти. Ей не составило особого труда убедить Гарри, что такой шанс выпадает раз в жизни. Детям даже удалось научить Уиллоу произносить слово ярмарка. Теперь она носилась по дому, постоянно его повторяя.

– Конечно. Сегодня можем поехать в город на автобусе, ладно? – согласился Шон. Зайдя в кухню, Лорен увидела, что Уиллоу сидела у него на плечах, пока он делал яичницу-болтунью на сковородке. Фрея и Гарри хлопали в ладоши. Лорен представила, как они аплодируют, пока их отец забивает последний гвоздь в ее гроб. Впервые в жизни она ощутила искреннюю неприязнь к собственным детям.