Личные истины

Не говорю уже о другом: о невозможности основать какое бы то ни было общество на «либеральных ценностях». Попробуйте, например, «либерально» обосновать долг. А ведь общественная жизнь основывается именно на долге, на обязанностях, а не на «правах». На Западе сегодня государственная власть и ее вооруженная рука существуют как бы вопреки провозглашаемым принципам. Да по существу эти принципы – только сахарная пудра на поверхности довольно горького пирога. Они – для безответственных масс, освобожденных от всякого долга и не имеющих никаких прав, кроме права испытывать удовольствия без предела; с действительностью у них мало общего. Всесильное государство объявляет войну и заключает мир, измышляет новые вооружения и обдумывает освоение иных миров – обо всём этом не спрашивают у толпы. Знамя свободы, под которым некогда восставали, теперь игрушка для беспокойного младенца-народа. В действительности же современное государство держится на голой силе в куда большей степени, чем просвещенные монархии недавних времен. Были пределы, переходить которые считалось невозможно; теперь речь идет о том, можно ли перейти эти пределы – и не пострадать. «Прав тот, кто достаточно силен для того, чтобы заставить других признать свою правоту; праведны те поступки, которые можно совершить безнаказанно; добро есть зло для моего врага» – все эти ужасающие истины времен Тира и Сидона воскресли и пользуются всеобщим доверием. Горе нам! Идет ночь.

***

Что касается состояния нашего общества, мы привыкли к постоянной подмене понятий. Чего стоит, например, вездесущее слово «цивилизация», которое означает не более как «гражданственность», т. е. способность к сложной общественной жизни? И кто к ней неспособен? На деле оценка развития общества основывается на совершенно других, для нас непривычных категориях. «Религия и культура», «образованность и культура», «культура и техника» – разнонаправленные прямые, пролегающие в разных плоскостях. Мы привыкли к мысли о всеобщем прогрессе, т. е. о приращении ценностей во всех направлениях, тогда как действительность с этой идеальной картиной не имеет ничего общего, и представляет зрелище непрерывных уступок одному за счет другого, во всех перечисленных и не перечисленных выше категориях. XX век, например, достаточно показал, что сила, преобразование природы, приращение человеческого могущества находятся в обратной зависимости с человеческим в человеке, т. е., говоря последними словами – божественным. Хотите быть людьми – терпите слабость; хотите мощи – прощайтесь с человеческой природой. «Мощь или человечность», вот имя основного противоречия новейшего времени, хотя само это противоречие не так уж ново: «дам Тебе власть над городами и царствами, если поклонишься мне», сказано об этом в одной старой книге. Человечность (т. е. в последнем очищении – божественное) или сила, вот вопрос новейшей эпохи, и наше будущее зависит от того, как мы этот вопрос разрешим.

2000 – 2004, 2020

Заметки

[

←1

]

И я даже догадываюсь, насколько можно об этом догадываться, кто такие настоящие демоны по ту сторону мира. Это те, кто уже здесь непомерно жаждал и никогда не мог насытиться удовольствиями; они продолжают жаждать и там, а утоляем их жажду мы. Воронка, всасывающая наслаждения, от невинных до самых безобразных – вот что такое демонический человек или дух. Ему всё мало, и он убежден, что ради утоления жажды ему дозволено всё…

[

←2

]

Не говорю о средневековой Церкви с ее требованием печальной сосредоточенности, из отрицания которой вышло розовощекое и самодовольное общество современного Запада. Это была односторонность, наказанная, как всегда бывает, другой односторонностью. Мир не стал монастырем, но в наказание за эту попытку на наших глазах приобретает черты веселого дома.

[

←3

]