Личный дневник Оливии Уилсон

Затем его посетит мистер Эванс – вспышки невыносимой головной боли: «Позвольте выразить вам свою благодарность, доктор. Я счастлив, невероятно счастлив! Вы же помните, я рассказывал, что в моей жизни было больше сложного, чем приятного: обилие ненужных споров, избыток раздражения. А теперь я вновь обрёл радость жизни – полную и насыщенную. Всё это благодаря вам! Вы ведь видите, что мне лучше? Ну? Вы замечаете прогресс? У меня уже не тот печальный вид, что был вначале. И потом, теперь я забочусь о себе. Я стал интересоваться собой. Совершаю прогулки по парку, слышу скрип деревьев и понимаю, что так они разговаривают друг с другом. О чём? Ну, этого я не знаю. Возможно, обо мне… Почему вы смотрите так недоверчиво? Полагаете, я сошёл с ума, считая, что деревья научились говорить? А если это проделки дьявола? Знаете, доктор Уилсон, мой отец – священник пресвитерианской миссии – всегда говорил, что если веришь в бога, в таком случае изволь поверить и в дьявола…

Следующей, кто придёт на сеанс, будет мисс Линда Миллер. Темпераментная стареющая кокетка с крашенными под красное дерево волосами, она считала Джозефа лучшим другом, и по этой причине всякий раз в течение часа, пока длился сеанс, пересказывала ему свою биографию, в которой промелькнуло слишком много персонажей мужского пола. Но самым запоминающимся в этой ленте был Анджело Эспозито. Ей достаточно было лишь мельком взглянуть на него в первый раз, безукоризненно элегантного, крепко сложенного красавца с копной роскошных волос и обаянием Марчелло Мастроянни, чтобы понять – он не американец. Его манера держаться отличалась излишней эмоциональностью, а породистое аристократическое лицо напоминало прекрасных богов Древнего Рима. Они познакомились совершенно случайно: просто столкнулись лбами на Пятой авеню – её дряхлый Bentley и его великолепный Jaguar Mark II («всегда мечтала о такой машине!»). За полминуты до аварии она опустила солнцезащитный козырек с зеркалом, чтобы подкрасить губы и припудрить личико. Тем зимним утром на ней было кремовое пальто с зелёными льняными отворотами и шляпка с зелёной вуалью и птицей. Ещё она захватила белую муфточку из песца, но всё равно дрожала от холода, впопыхах выйдя из автомобиля. Анджело заметил это и сказал:

– Buon giorno, милашка! Come sta? – что значит «как делишки?». Пресвятая дева, это был голос настоящего мачо: властный итальянский акцент, от которого её тут же бросило в жар. За таким голосом она готова следовать хоть на край света! – Вот что, – деловито произнёс он, – эту вашу тарахтелку мы воскресим за пару дней. А чтобы возместить моральный ущерб, я куплю вам шубку. Вы ведь не откажетесь от хорошей шубки? Только сначала назовите своё имя – Come ti chiami?

Лицо у него было смуглое, открытое, и в выражении таилось нечто покровительственное, что ей пришлось по душе. Да, похоже, Анджело не составляло никакого труда завладеть безраздельным вниманием кого бы то ни было, куда бы ни ступала его нога. Он приковывал к себе взгляды окружающих отчасти благодаря одежде, которая сидела на нем идеально. Его фигура, стройная и мускулистая, источала силу и чувственность, однако при всех этих достоинствах он выглядел совершенно неприрученным и немного опасным.

А Линда, не будь дурой, заставила его сдержать обещание, выбрав себе из журнала «Vogue» именно такую шубу, о какой мечтала: очень эффектную, из шкурок баргузинского соболя с насыщенно-тёмными ворсинками, изысканность которой ей придавал лёгкий оттенок седины со слегка голубоватым лунным отливом. Люди на такое оглядываются, а ей именно это и нужно. Ей нравилось, когда на неё обращали внимание и удивлялись, как она осмеливается носить такие дорогие и вызывающие наряды.

Между молодыми людьми завязались сумасшедшие отношения, как в романтических голливудских фильмах. Влюблённые открыто появлялись на театральных премьерах, различных биеннале и светских раутах с чёрными галстуками, где, как полагается, официанты разносили узкие бокалы с искрящимся шампанским. Её горящие глаза следовали за Анджело по пятам. При любой возможности она дотрагивалась до него, тёрлась плечом, стискивала руку и явно гордилась тем, что такой красивый и брутальный мужчина принадлежит одной ей.

Но ресторанам и приёмам для сливок общества, где подбиралась симпатичная компания, они предпочитали оставаться наедине в уютной квартирке на Мэдисон Авеню, чтобы провести там незабываемые выходные, посвятив себя без остатка плотским утехам. О Господи! – восклицала Линда. – Как же сильно я была влюблена в него. Глупая юность! В ней столько блаженного неведения.