— Да, не помогает, — согласился Херберт. — И легко понять почему. Попытки ладить имеют тот же недостаток, что и стремление изменять других: это просто способ продолжать их винить во всем. И это дает понять другим, что я все еще зашорен. Теперь и
Он отвернулся к доске и добавил «ладить» в список неправильных действий.
— А вот еще вариант, — добавил Бад, пока Лу еще писал. — Уход. Он сработает? Поможет избавиться от шор?
— Может быть, — сказал я. — Иногда, наверное, помогает.
— Давайте подумаем. Где, на мой взгляд, кроется проблема, если я зашорен?
— В других, — ответил я.
— Именно. Но где
— Во мне.
— Да. И если я ухожу, что уходит вместе со мной? — спросил он.
— Проблема, — медленно сказал я, кивая. — Понимаю. Шоры никуда не деваются.
— Верно, — сказал Бад. — Уход с шорами — это еще один способ все так же обвинять. Это продолжение жизни в шорах. Мои самооправдания остаются со мной. Возможно, что в некоторых ситуациях уйти будет правильно. Но даже если так, этого чаще всего недостаточно. В конце концов, от шор тоже придется уйти.
— Да, разумно, — кивнул я.
— Тогда я добавлю это в список, — сказал Лу.
— Еще один пункт, — сказал Лу. — Как насчет общения? Это поможет? Избавлюсь ли я от шор таким образом?
—
— Хорошо, — кивнул Херберт, — рассмотрим этот пункт подробнее.
Он взглянул на доску.
— Чья это история об измене самому себе — Бад, твоя?
— Да, — признался Бад.
— А, вижу имя Нэнси, — уточнил Лу. — Что ж, давайте разбираться. Посмотрите на историю Бада, Том. После измены самому себе он видел жену ленивой, невнимательной, бесчувственной и так далее. И вот вопрос: если он попытается общаться с Нэнси, будучи в шорах, то что сможет до нее донести?
— Ой, — сказал я, пораженный тем, что из этого следовало. — Он собирается высказать ей все, что о ней думает, то есть будто она
— Именно. И что, это поможет? Отбросит ли Бад шоры, сообщив жене, что она такая и сякая, как он решил из-за своих ограничений?
— Нет, — покачал головой я. — Но если он поведет себя умнее? Немного стараний — и Бад сможет говорить более мягко, а не обрушиваться как снег на голову с обвинениями.
— Это так, — согласился Лу. — Но помните, если Бад зашорен, то неизбежно обвиняет. Он действительно может улучшить свои навыки коммуникации, но, как вы считаете, скроют ли они его отношение?
— Подозреваю, что нет, — сказал я.
— Мне тоже так кажется, — кивнул Лу. — Если я в шорах, то, каковы бы ни были мои навыки коммуникации, я общаюсь только с собственными шорами. В этом и кроется проблема.
Он обернулся к доске и написал «общаться».
— На самом деле, — сказал он, отходя от доски, — этот пункт касается всех навыков, а не только коммуникативных. Это понятно из следующего: каким бы навыкам вы меня ни учили, я могу быть либо
— Думаю, что никак.
— Вот почему тренировка нетехнических навыков обычно не приводит к продолжительным значимым результатам, — резюмировал Лу. — Самые полезные умения и методы не очень-то помогают, если человек зашорен. Они лишь дают возможность обвинять других более утонченно.
— И помните, Том, — добавил Бад, — проблемы с людьми, которые большинство пытаются исправить, обретя какие-либо навыки, возникли вовсе не из-за отсутствия этих самых навыков. Их причина — измена самим себе. Сложности кажутся непреодолимыми вовсе не потому, что их невозможно разрешить: просто обычные методики нельзя считать выходом из ситуации.
— Именно так, — согласился Лу. — Итак, — он снова отвернулся к доске, — нельзя избавиться от шор, просто применяя новые навыки и методики.
Я посмотрел на доску и почувствовал уныние. «Тогда что остается?» — подумал я.
— Нужно рассмотреть еще одну возможность, — сказал Бад. — Вот она: а если я попытаюсь изменить