Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии

Изгнание оставило островную страну полностью самостоятельной - результат, которого Ли не ожидал и к которому не стремился. Объявив о провале слияния, он был на грани слез. Каждый раз, когда мы будем вспоминать этот момент... ...это будет момент мучений", - сказал он на пресс-конференции, на которой ему нехарактерно трудно было сохранять самообладание, он был почти подавлен стоящей перед ним огромной задачей. В своих мемуарах Ли писал, что в результате разделения Сингапур стал "сердцем без тела". Мы были китайским островом в малайском море", - продолжал он. Как мы могли выжить в таком враждебном окружении? Именно воспоминания об этом надире на всю оставшуюся жизнь привили Ли чувство, что его страна должна добиваться больших успехов, потому что она постоянно ходит по канату между выживанием и катастрофой.

 

Строительство нации

В 1970 году, через пять лет после провозглашения независимости Сингапура, историк Арнольд Тойнби писал, что город-государство в целом "стал слишком маленькой политической единицей, чтобы быть практически осуществимым", и что Сингапур в частности вряд ли сохранится как суверенное государство. Как бы Ли ни уважал Тойнби, он не разделял его фатализма. Его ответом на вызов Тойнби было создание новой нации из разрозненных народов, которые исторические потоки выбросили на берега Сингапура.

Только то, что Ли считал «крепко сплоченным, суровым и способным к адаптации народом»- народ, объединенный национальным чувством - могло выдержать многообразные испытания независимости и защититься от двух страшных кошмаров: внутренних беспорядков и внешней агрессии. Его задача не была в первую очередь технократической. Жертвы могут быть принесены силой, но они могут быть поддержаны только чувством общей принадлежности и общей судьбы.

У нас не было составляющих нации, элементарных факторов, - позже вспоминал Ли: «однородного населения, общего языка, общей культуры и общей судьбы». Чтобы создать сингапурскую нацию, он действовал так, как будто она уже существовала, и укреплял ее государственной политикой. В конце пресс-конференции 9 августа 1965 года, объявив о независимости, Ли изложил возвышенную миссию для своего народа:

Беспокоиться не о чем... Многие вещи будут происходить как обычно. Но будьте тверды, будьте спокойны.

У нас будет многорасовая нация в Сингапуре. Мы будем подавать пример. Это не малайская нация, не китайская нация, не индийская нация. У каждого будет свое место...

И наконец, давайте, действительно сингапурцы - теперь я не могу назвать себя малайзийцем - ... объединимся, независимо от расы, языка, религии, культуры.

Непосредственной задачей Ли было создание армии, способной сдерживать дальнейшую индонезийскую агрессию. Отделение от Малайзии оставило Сингапур без единого собственного верного полка, и у него не было лидеров, знающих, как создать армию с нуля; способный Го Кенг Сви, ныне министр обороны, был всего лишь капралом в Сингапурском добровольческом корпусе во время капитуляции Великобритании перед японцами в 1942 году. Когда Ли ехал на открытие первого сингапурского парламента в декабре 1965 года, малайзийские войска "сопровождали" его из офиса на заседание. Проблема осложнялась тем, что китайское большинство населения острова не имело традиций военного дела - профессии, в которой в Сингапуре исторически доминировали этнические малайцы, - что потенциально могло превратить оборону в расовую пороховую бочку.

Сразу же после обретения независимости Ли обратился к президенту Египта Гамалю Абдель Насеру и премьер-министру Индии Лалу Бахадуру Шастри с просьбой прислать военных инструкторов. Не желая враждовать с Индонезией и Малайзией, оба отказались от этой просьбы. В ответ Ли принял дерзкое решение принять предложение о помощи от Израиля несмотря на то, что это вызвало обратную реакцию среди значительной части мусульманского населения Сингапура и региона. Чтобы предотвратить эту угрозу, Ли просто решил не объявлять о присутствии израильтян. Всем, кто спрашивал, новые военные советники Сингапура вместо этого назывались "мексиканцами".

Это оказалось удачным сочетанием, поскольку дилеммы безопасности Сингапура в точности повторяли дилеммы безопасности Израиля. Обе страны были бедными ресурсами и не имели стратегической глубины, окруженные более крупными странами с реваншистскими соблазнами. Ли перенял израильскую практику небольшой, но высокопрофессиональной постоянной армии, подкрепленной резервом всего общества, способным к быстрой мобилизации. Все молодые сингапурцы мужского пола, независимо от происхождения, должны были пройти военную службу, а затем регулярно проходить подготовку в лагере в качестве резервистов. Ли видел в национальной службе "политические и социальные выгоды", способствующие формированию чувства национального единства и социального равенства, преодолевая этнические различия.