Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии

С практической точки зрения, она также хотела сохранить максимальную свободу действий в отношении способа освобождения Кувейта. В этом вопросе она изначально получила поддержку президента Буша: "Она не хочет возвращаться в ООН по вопросу применения силы; не хочу и я", - записал Буш в своем дневнике в начале сентября.

Однако в итоге ее намерения стали жертвой внутренней ситуации в Соединенных Штатах. Буш понимал, что в Конгрессе и среди общественности существует сопротивление принятию военных мер без поддержки ООН. Тэтчер не сталкивалась с аналогичными ограничениями в Великобритании, поэтому в частном порядке она стала активно выступать против принятия дополнительной резолюции ООН. Но внутренние потребности американской политики возобладали. В начале ноября 1990 года она уступила в этом споре. Однако по совершенно несвязанным причинам она была вынуждена покинуть свой пост всего несколько недель спустя.

 

Пределы лидерства: Германия и будущее Европы

Великие государственные деятели действуют на внешних границах того, что обычно считается возможным; вместо того, чтобы повторять ортодоксальные идеи, определяющие время, они исследуют его границы. На протяжении всей своей карьеры Тэтчер бросала вызов диктату общепринятой мудрости, обеспечивая лидерство, которое меняло условия дебатов.

Однако иногда ее вера в то, что она сможет добиться, казалось бы, невозможного, оказывалась ошибочной. После падения Берлинской стены 9 ноября 1989 года Тэтчер отошла от благоразумия и гибкости, которые обычно служили ей на пользу. Вместо того чтобы вести Запад к политике объединения Германии и закрепить объединенную Германию в НАТО, она оказалась во все большем противоречии со своими атлантическими коллегами.

Для Тэтчер падение Берлинской стены действительно было поводом для радости. Аналогичным образом, последующий крах коммунистических режимов по всей Восточной Европе представлял собой кульминацию демонтажа орбиты советских сателлитов, чего она добивалась на протяжении всего своего правления. Но она была глубоко обеспокоена логическим следствием падения "железного занавеса", а именно тем, что Восточная и Западная Германия, искусственно разделенные после Второй мировой войны, теперь должны объединиться.

Опасения Тэтчер по поводу воссоединения Германии имели под собой законную основу. В 1871 году, когда вновь объединенная Германия в последний раз вошла в международную систему, Бенджамин Дизраэли счел это "более значительным политическим событием", чем Французская революция. Британский государственный деятель оказался прозорливым благодаря серии кризисов, разразившихся после отставки Бисмарка в 1890 году, кульминацией которых стало начало Первой мировой войны в августе 1914 года. Объединенная Германия вновь неизбежно изменила бы баланс сил в Европе, и Тэтчер была не одинока в своем убеждении, что последствия такого изменения требуют тщательного рассмотрения.

Воспитанная в детстве Второй мировой войной, Тэтчер сомневалась в том, что напористое и экспансионистское поведение Германии закончилось с поражением Гитлера. Она не доверяла тому, что воспринимала как неизменный немецкий национальный характер; в минуты пессимизма она опасалась, что не все демоны прошлого Германии были изгнаны. "Чтобы понять человека, - заметил Наполеон, - посмотрите на мир, когда ему было двадцать лет". Тэтчер исполнилось двадцать лет в 1945 году.

Она не стеснялась выражать эти скептические настроения. На ужине, который мы оба посетили в Торонто в кулуарах саммита Большой семерки в июне 1988 года, я процитировал Бисмарка в тосте за нее, предположив, что лучшее, что может сделать государственный деятель, это ухватиться за подол плаща Бога и пройти с ним несколько шагов. Тэтчер, которая слушала лишь наполовину, спросила, за чей плащ я предлагал ухватиться. Когда ведущий объяснил, что я цитирую Бисмарка, она спросила: "Бисмарк, немец?". На утвердительный ответ ведущего она ответила: "Пора домой".

По мере того, как нарастал импульс к скорейшему объединению, Тэтчер оставалась решительно против. В то время как другие лидеры не решались высказать свои сомнения, она заняла противоположную позицию. Вместо того чтобы думать об объединении, она утверждала, что внимание должно быть сосредоточено на установлении подлинной демократии в Восточной Германии, настаивая на том, что два демократических немецких государства могут существовать бок о бок неопределенное время. И пытаясь подчеркнуть свою озабоченность тем, что объединенная Германия может снова стремиться к доминированию в Европе, она добавила еще один аргумент: Объединение Германии может сорвать исторический эксперимент Михаила Горбачева по проведению реформ, что приведет к усилению жестких фракций в Москве, которые могут сместить его с поста президента.