Лига дождя

Вспышка головной боли была настолько сильной, что Шура отшатнулся от стола и едва не перевернул зеркало. Вот оно что, нельзя даже помыслить о неподчинении ведущему. Шура зашипел, уткнулся лбом в стену и какое-то время стоял неподвижно, глубоко дыша и пытаясь успокоить горячечное биение в висках. Все хорошо, все в порядке, Пономарев его самый близкий друг и наставник, он будет слушаться и повиноваться.

Постепенно дышать стало легче. Шура смог оторваться от стены, обнаружил, что весь покрыт отвратительным липким потом и поковылял к столу. Снова отлаживать зеркало… а руки дрожат, и пол как-то крутится… Шура уперся ладонями в стол: надо успокоиться. Взять себя в руки, ничего страшного не произошло, все в порядке. А зеркало хорошо бы отладить на Гамряна – Эльдар плыл по течению и выплыл на стол в морге, взять с него больше нечего. А вот послушать декана не помешает.

Зеркало обнаружило Гамряна в кабинете старичка-патологоанатома; декан курил, сидя на низеньком табурете. Чуть поодаль, на стуле, расположилась заплаканная Лиза – у Шуры сжалось сердце: ей было больно, она горевала, и, видя ее скорбь, Шура ощущал себя натуральной сволочью.

– Не убивайся так, – донесся до Шуры голос Гамряна. – Тут все свои.

Лиза вскинула голову и словно хлестнула Гамряна взглядом покрасневших глаз.

– Геворг, у меня мужа убили, – сказала она, – если ты еще не заметил.

Гамрян осекся.

– Прости.

– Прощаю.

В поле зрения Шуры возник патологоанатом – он вошел в кабинет с электрическим чайником и пачкой печенья. Словно повинуясь незримому приказу, декан встал с табурета и отошел в сторону.

– На пол не стряхивать, – произнес патологоанатом. – У меня тут прислуги нету.

Лиза вынула из кармана упаковку каких-то таблеток, вытряхнула пластинку с лекарствами и протянула пустую коробку Гамряну.

– Кто мог это сделать? – каким-то надтреснутым голосом осведомилась она.

Патологоанатом пожал плечами и извлек из ящика стола чайные чашки самого затрапезного вида. Шура подумал, что использовать как пепельницу можно было бы любую из них, однако же в чашки отправились сперва чайные пакетики, потом кипяток из чайника, а уже затем – пилюли сахарозаменителя.

– Давай прикинем с нами, – сказал старичок, передавая чашки Лизе и Гамряну. – Самый сильный и опытный маг в области – это Геворг. Однако, раз уж на то пошло, у него есть алиби.

– Был в институте на лекции, – доложил Гамрян, отпил чаю и поморщился. – Слушай, Валентин Сергеевич, ты в этих чашках отраву крысиную разводишь, что ли?

Лиза усмехнулась.

– Судя по тому, что я увидела, Эльдара попросту размазали по стенке, – сказала она и, выдавив из пластинки таблетку, отправила ее в рот.

– Мне нравятся твои метафоры, – сказал Валентин Сергеевич. – Можно и так сказать. Он даже не успел ничего предпринять; если быть точным, то убийца все проделал за полторы секунды.

Полторы секунды? – чуть было не вскрикнул Шура. Ему казалось, что все заняло не менее трех минут! Вот оно, личностное время и субъективное восприятие событий.

– Гастролеры? – предположила Лиза. – У Эльдара были какие-то трудности с московскими. Он рассказывал, что…

По ее щекам снова покатились слезы. «Неужели при всем своем букете добродетелей он был ей все-таки дорог?» – подумал Шура, и ему стало грустно. Некоторое время Гамрян и патологоанатом смущенно молчали.

– Деньги не поделили, – предположил Гамрян, когда Лиза успокоилась. – Он это и мне говорил. Но, во-первых, даже если это московские, то их тут должно быть минимум четверо. А во-вторых, нет никакой информации о том, что группа знающих магов приехала в Турьевск.

«Ну да, – подумал Шура мрачно, – регистрация у них должна быть по любому, даже если они на полчаса заехали. Даже если проездом были. Все фиксируется».

– Местный? – спросила Лиза. – Но кто? Если это не ты, не Борис, не Аннушка, то кто тогда?

«Вернувшийся мертвец», – мрачно подумал Шура. Гамрян пожал плечами.

– Возможно, это был спонтанный прорыв поля. Он ничего не говорил тебе об эксперименте? По типу того, который проводил Пономарев.

Теперь Шура весь обратился в слух и даже дышал чуть ли не через раз. Валентин Сергеевич налил еще кипятка в свою чашку и промолвил:

– Это ты о том, как он пробовал выйти в Параллель?

Гамрян кивнул.

– Пробовал… Изобретатель х… Прости, Лиз. Лиз. Что тогда было – резкий скачок псионики и раскрепощение подсознания у всех в радиусе трех километров…

Лицо Лизы словно окаменело. Она сидела, напряженная, словно натянутая струна; даже через зеркало Шура чувствовал ее как туго скрученную золотую пружину.

– Четыре изнасилования. Восемь случаев хулиганства. Твой парень погиб, – перечислил Гамрян. – Выброс негатива колоссальный. Вдруг Эльдар решил прокрутить что-то такое в личном порядке?

«Ее погибший парень – это я», – подумал Шура, а Лиза сказала:

– Мне он об этом не рассказывал. Возможно, да, хотел что-то такое устроить, но это теперь не выяснишь. Хотя для выхода в Параллель даже он был недостаточным психом, – Лиза вздохнула и добавила: – Но знаете, в принципе, то, что я знаю о Параллели, вполне вписывается в произошедшее.

Гамрян вытащил новую сигарету.