Лига перепуганных мужчин

Облачившись в пижаму и домашние туфли, я уселся в свое самое любимое кресло под торшером, поставил молоко рядышком на журнальный столик и принялся за чтение произведения Поля Чапина. Я решил, что пришло время ликвидировать пробел в моих знаниях и сравниться в этом отношении с Вульфом.

К одиннадцати часам я совершенно скис. Молоко было все выпито, и у меня не было никакой надежды познать то, что нашел в этой галиматье Вульф.

Дело закончилось тем, что я бросил книгу на стол и нырнул под теплое одеяло.

Субботним утром все началось сначала, и хотя я не верил в успех, все же продолжал свои поиски, очевидно, потому, что никогда не бросал дела, не доведя его до конца. Без четверти час я позвонил Вульфу, надеясь, что он позовет меня домой к ленчу, а вместо этого он дал мне новое поручение. Сказал, чтобы я где-нибудь перекусил на скорую руку и сразу же отправился к Минеолу. Дитсон позвонил, что он получил дюжину луковиц новой разновидности «Милтонии», которые прибыли только что из Англии, и предложил Вульфу пару луковиц, если он пришлет за ними.

Когда в разгаре расследования какого-нибудь серьезного дела Вульф посылал меня охотиться за его проклятыми орхидеями, я даже не злился, а просто чувствовал себя ослом. Но на этот раз я не так уж и переживал, поскольку не верил в целесообразность того, чем занимался.

Я вернулся на Тридцать пятую улицу около половины четвертого и сразу же отнес луковицы Вульфу. Он их не только осмотрел, но буквально общупал и обнюхал, а потом велел нести наверх Теодору.

Я все сделал, вернулся в кабинет и хотел зарегистрировать новые луковицы, но Вульф сказал:

— Арчи!

По тону его голоса я понял, что мне предстоит выслушать длинную речь.

Начало ее было примерно таким:

— Вы то и дело даете мне понять, что я не уделяю достаточно внимания нашему делу. Как правило, вы бываете не правы. Мы должны выбирать лишь многообещающие пути. В любом виде искусства, а вы должны согласиться, что я артист своего дела, секрет успеха заключается в умении избавляться от лишнего, ненужного...

Дальше шли примеры из литературы, и наконец:

— Так что, когда вы обвиняете меня в пренебрежении к подробностям, в известном смысле вы правы, я действительно не обращаю внимания на многие детали и мелкие фактики, которые могут показаться другому человеку, не станем уточнять, кому именно, весьма важными. Но я был бы тысячу раз не прав, если бы попытался замолчать свою оплошность, назвать пустяком тот факт, который на поверку оказался весьма значительным. Вот почему я открыто признаюсь в своей ошибке. Прошу извинить.

Я кивнул.

— Пока я ровным счетом ничего не понимаю, за что вас надо извинять?

— За недостаточное мастерство. Возможно, моя небрежность не оказалась губительной. Не исключено, что это вообще ерунда, пустяк. Но, сидя сегодня утром и размышляя о своих удачах и припоминая довольно редкие неудачи, я понял, что причиной их, как правило, является невнимательность... По аналогии мне пришло в голову, что и на этот раз я прошел мимо одного факта, не заострив на нем своего внимания... Теперь я должен спросить вас об этом. Возможно, вы припоминаете, что в среду вечером вы мне говорили, какова версия инспектора Кремера.

Я усмехнулся.

— Да.

— Вы мне сказали, что он считает, будто доктор Элкас кому-то поручил следить за Полем Чапином?

— Да.

— И тут же начали фразу, но не закончили ее: «Но один из этих детективов...» Я нетерпеливо прервал вас. Мне не следовало этого делать. Моя импульсивная реакция на то, что мне показалось ерундой, подвела меня, я допустил ошибку. Я должен был разрешить вам закончить предложение. Пожалуйста, сделайте это сейчас.

Я кивнул.

— Верно, припоминаю такой случай, но, поскольку вы все равно выбросили всю эту историю в мусорную корзину, какая разница, поручил ли кому-нибудь Элкас следить...

— Замолчите, Арчи. Меня совершенно не интересует ваш Элкас. Мне нужно услышать то, что вы тогда говорили про «дика», как вы изволите называть... Что за «дик», где он?

— Разве я не говорил? Висит на хвосте у Поля Чапина.

— Один из людей Кремера?

Я покачал головой.

— У Кремера там тоже есть свой человек... А у нас Даркин, Гор и Кимз, восьмичасовые дежурства. Это птичка экстра-класса,— я говорю о том «дике», который вас интересует. Кремеру тоже стало любопытно, кто оплачивает его услуги, он попытался это у него выведать, да не тут-то было. В ответ он не услышал ничего, кроме брани. Я сначала подумал, что он от Баскома, но нет.

— Вы его видели?

— Да, я туда ездил. Он как раз ел суп. В отношении еды он придерживается тех же взглядов, что и вы: за столом бизнес забывается. Я ему немного прислужил, принес хлеб и масло, помог пересесть за другой стол, а потом отправился домой.

— Опишите его внешность.

— Ну, я не могу сказать, что он привлекает к себе глаза людей. Рост — пять футов. Коричневая кепка и розовый галстук. Плохо выбрит. Глаза карие, нос острый, тонкие, довольно большие губы, кожа бледная, без признаков нездоровья.

— Волосы?

— Он всегда ходит в кепке.

Вульф вздохнул. Я заметил, что кончиком пальца он вычерчивает кружочки на ручке кресла.