Лига перепуганных мужчин

– Как долго вы ее знали и как долго Чапин?… Подождите-ка. – Вулф направил на него палец. – Должен попросить вас отнестись ко мне со всем терпением, доктор Бертон. Я только что испытал потрясение и пребываю в замешательстве. Я прочел все романы Пола Чапина и потому естественным образом возомнил, будто едва ли не полностью постиг его характер, нрав, образ его мышления и образ действий. Я пришел к выводу, что он не способен следовать любым традиционным путем, ведущим к супружеству как к эмоциональному, так и к практическому. И новость о его жене ударила меня словно обухом по голове. Я действительно в отчаянии. Мне необходимо выяснить о ней все, что только можно.

– Ах, вам необходимо. – Бертон оценивающе смотрел на него с угрюмой твердостью. – Тогда, пожалуй, мне самому надо это выяснить. Об этом только сплетни и ходили. – Он бросил взгляд на остальных. – Я знал о сплетнях, хотя, конечно же, моих ушей они не достигали. Если я и выказываю какое-то нежелание, то только потому, что это было… неприятно.

– Да.

– Да, неприятно. Полагаю, вы еще не выяснили, что из всех нас, из этой группы, я был единственным, кто знал Пола Чапина еще до университета. Мы приехали из одного города. Я практически вырос с ним. Он был влюблен в одну девушку. Я знал ее. Просто одна из знакомых девушек, и все. Он сходил по ней с ума и наконец, прежде чем уехал в университет, упорством добился от нее понимания. Потом произошел несчастный случай, он стал калекой, и их отношениям пришел конец. На мой взгляд, рано или поздно они все равно бы прекратились, даже без трагедии. На каникулы я не ездил домой, работал каждое лето. Лишь только окончив медицинский факультет, ненадолго вернулся и узнал, кем стала эта девушка… то есть… я женился на ней. – Он отвлекся на портсигар, что протянул ему Кэбот, покачал головой, вновь повернулся к Вулфу и продолжил: – Мы перебрались в Нью-Йорк. Для моей профессии так было лучше. Я умел найти подход к больному и неплохо разбирался в человеческих внутренностях, в особенности в женских. Заработал кучу денег. По-моему, где-то в двадцать третьем году моя жена наняла Дору Риттер. Да, она проработала у нас восемь лет. Ее компетентность была «словно в ушах негритянки алмаз дорогой»…

– «Эфиопки»[8].

– Ну она и есть негритянка. Однажды Пол явился ко мне и объявил, что намерен жениться на горничной моей жены. Вот это-то и было неприятно. Он устроил отвратительную сцену.

Вулф наклонил голову:

– Так и вижу, как он объяснял, что задуманное деяние является в некотором роде парафразом старинного обычая мальчиков для битья.

Доктор Бертон дернул головой, вздрогнул и уставился на него:

– Как, черт возьми, вы узнали об этом?

– Он сказал так?

– Практически этими же словами. Он сказал «парафраз».

– Я подозревал, что он натолкнется на это. – Вулф почесал ухо, и я понял, что он доволен. – Прочитав его романы, я все-таки кое-что узнал о его образе мышления и пристрастии к аллюзиям… Так, значит, он женился на ней. Она, конечно же, обладая лишь одним алмазом среди прочего шлака, не особо привередничала. Получился ли брак счастливым? Вы с ней встречаетесь?

– Не часто… – Бертон помялся, но затем продолжил: – Я вижу ее очень редко. Она приходит два раза в неделю сделать моей жене прическу да время от времени зашить что-нибудь. Обычно меня в это время нет дома.

– Так соблазнительно держаться компетентности, когда находишь ее, – прошептал Вулф.

– Полагаю, так, – кивнул Бертон. – Моя жена считает невозможным отказаться от потворства своим капризам. Дора – искушенная ведьма.

– Что ж… – Вулф глотнул пива. – Благодарю вас, доктор. Как говорится, любовь отыщется и в самых невероятных местах. Мистер Чапин больше не расстраивает меня, поскольку его брак соответствует моим предположениям. Кстати, это, по-видимому, проясняет и другой незначительный момент. Позвольте… Арчи, не попросишь ли мистера Фаррелла присоединиться к нам?

Я пошел и привел Фаррелла. Он был оживлен – надо думать, благодаря шотландскому виски. Он дружелюбно посмотрел на Вулфа.

– Мистер Фаррелл, ранее этим вечером вы заметили доктору Бертону, что удивительно, что не он оказался первым. Полагаю, вы имели в виду, первой жертвой в кампании мистера Чапина. За этим высказыванием стояла какая-то частность?

Фарреллу стало неловко.

– Я так сказал?

– Именно.

– Не помню. Наверное, я решил, что отпускаю шуточку, не знаю.

Вулф терпеливо пустился в объяснения:

– Доктор Бертон только что предоставил мне экзегезу брака Чапина и предшествующего занятия его жены. Я подумал, возможно…

– А-а, так он рассказал. – Фаррелл бросил быстрый взгляд на Бертона. – Тогда чего же вы хотите от меня?

– Не горячитесь, мистер Фаррелл. Позвольте мне спасти вашу жизнь, не скатываясь до неприязни. На этом основывалось ваше высказывание?

– Конечно. Но черт побери, какое отношение имеет к этому личная жизнь Лорри Бертона?! Или моя, или еще кого-то? Я полагал, что мы заплатим вам за то, что вы остановите… – Фаррелл осекся, огляделся по сторонам, и его лицо залила краска. Он закончил совершенно другим тоном: – Простите меня. На миг я совсем забыл.