Лик Архистратига

Но скоро сказка сказывается, а дело всё же никто не отменял. Дворец или храмовина, как сказал плотник, был воздвигнут по тому же архитектурному принципу, что остальные дома курганного города. Внушительные стволы кедрача, скреплённые в колонны, чередовались с гипсовыми и глиняными, выкрашенными бирюзовой краской. Или же они слеплены были из синей глины?

Милетин помнил синюю глину, виденную им однажды в молодости, когда его занесло в ту же Сибирь, где в посёлке Мирном имелась своя разрабатываемая шахтёрами кимберлитовая трубка. Голубой глины там было завались. Алмазов тоже. По графитным кристаллам чёрного цвета, немного недотянувших до алмазной прозрачности, там просто-напросто ходили. Может быть, алмазы и здесь, в столице царства Десяти Городов не редкость? Недаром он обратил внимание на чёрный дорожный гравий, очень похожий на кимберлитовый.

Ну, да это к делу не относится. Гораздо больше внимания здесь не мешало бы уделить пирамиде пред замковыми воротами. Собственно, сама четырёхгранная пирамида, миниатюрная копия египетских, служила здешними воротами, потому что никакого другого входа в крепостную стену окружавшую дворец не наблюдалось. Уж не отсюда ли во Францию переползла идея создания входа перед Эрмитажем? Но там пирамида выложена из стекла, вернее из 666 стеклянных квадратов. Здесь облицовочные квадраты были вовсе не стеклянные, скорее всего их можно назвать настоящими евклидовыми прямоугольниками из тёсаного гранита благородного серого цвета.

Недалеко от пирамиды была сконструирована из разных древесных пород беседка, в которой сидели живые люди. Одеты они были в белые льняные одежды, подпоясанные зелеными кушаками, но у каждого на голове красовался похожий на мусульманский тюрбан. Поэтому можно было с уверенностью сказать, что это только что прибывшие гости из верблюжьего каравана. Значит, они пока не были приняты во дворец. Тем лучше. Никогда не вредно посмотреть на поведение приезжих из другой страны. Тем более, эти пожаловали в Аркаим не из будущего или прошлого.

И тут несколько облицовочных пластин пирамиды самостоятельно вдавились внутрь, открывая дверной проём. Оттуда вышел человек в длиннополом кафтане, как у Ефрема и пригласил ожидающих войти. Окурок с Котёнышем тоже поспешили юркнуть в открывшуюся дверь, стараясь не привлекать к себе внимания индусов.

– Смотри-ка, милейший, – прошептал на ухо Ефрему Иван Кузьмич. – У встретившего индусов точно такой же кафтан как и у тебя. Мы только мехами от него отличаемся. Значит, сойдём за местных.

– Нам, вообще-то, ни к чему прятаться, – возмутился не к месту Котёныш. – Мы гости, или разбойные тати?

– Конечно, конечно, – попытался успокоить его Иван Кузьмич. – Но и лезть на рожон не стоит. Пока не стоит.

В пирамиде каменная лестница уходила круто вниз в коридор, освещаемый факелами, который проходил прямо под стеной цитадели и почти сразу же поднимался наверх.

– А что, с точки зрения оборонительной тактики проход в цитадель – оригинальное и довольно мудрое решение, – резюмировал Иван Кузьмич. – Во всяком случае, такого не отыщешь ни в одной средневековой крепости.

– Причём, в мудрые решения можешь включить и распахнутые настежь ворота в нижней стене, через которые мы недавно прошли? – поддел стратега Котёныш. – Настоящая крепостная защита!

– Да ладно тебе, – отмахнулся Окурок. – Зато вся долина отсюда – как на ладони просматривается. Чем плохо?

На этом их стратегические дебаты пока закончились, потому что прямо перед поднявшимися из-под земли была ещё одна пирамида… из черепов. Все вновь прибывшие застыли перед этим архитектурным изваянием, открыв рты.

Удивительно, что на вершине этой, прямо скажем, необычной пирамиды красовался необыкновенный крест.

– Что-то здесь Тамерланом попахивает, – сварливо буркнул Окурок.

– Скорее наоборот, – перебил его Котёныш. – Не удивлюсь теперь, если в истории всплывут факты о том, как маленький Тамерлан получил образование в таинственной ногайской школе, – усмехнулся Котёныш. – Но смотри, что это?

Ефрем заметил всё же и указал пальцем на вершину пирамиды черепов. Там из чёрного дерева застыла в смиренном распятии буква «Х», из середины которой вырастала буква «Р».

– Что это? – удивлённо спросил Иван Кузьмич. – Я такого, кажется, нигде ещё не встречал.

– Историю знать надо, – снова поддел Котёныш. – Изображение этого креста известно всем, кто хоть раз внимательно знакомился с прошлым нашей бедной планеты.

– Ох, замучил ты меня со своей историей, – огрызнулся Окурок. – Говори быстро, что сие означает, не то я тебя…