Лик Победы

Любоваться на утренний туалет Катарины, а тем более помогать ей было еще тем удовольствием. Ее величество поднималась рано, но покидала спальню чуть ли не в полдень. Королева Талига не может просто встать и одеться, подавать ей рубашки и чулки могут лишь придворные дамы. Луиза не сомневалась, что Катарина, будь ее воля, выставила б из своих апартаментов чужих баб, но воли-то у кривляки как раз и не было, вот и приходилось выбирать между женским доверием и мужским.

Хочешь обманывать мужчин – оставайся красивой и юной, а матери троих детей это непросто. Дураки со шпагами верят, что Катарина Ариго выше всего земного и не живет, а томится в золоченой клетке. Как же, как же… Томящиеся в клетке не лежат с пропитанным морисскими маслами полотном на лице, не глотают очищающие желудок соли, не растираются пчелиным молочком. Катарина следила за собой, как дорогая куртизанка. То, что королева при этом закатывала глазки и пищала, как сиротка, еще могло обмануть Сэль, но не Луизу. Вдова капитана Лаик честно выслушивала охи-вздохи, подавала ленточки и булавки и представляла, как на носу или посреди декольте ее величества вскакивает прыщ. Увы, кожа у змеюки была отменной, Луизе хотелось думать, что исключительно из-за притираний.

– Милая Луиза, – протянула Катарина, втирая в лунки ногтей персиковое масло, – после завтрака мы едем в Старый парк. Вы нас сопровождаете.

Мы в восторге, мы счастливы, нет слов описать нашу радость от созерцания цветочков и ягодок в присутствии Катарины Ариго. Луиза сделала реверанс:

– Счастлива служить вашему величеству.

– Мы хотим видеть Айрис Окделл и маленькую Селину.

– Они в приемной. Ждут выхода вашего величества.

Королева нежно улыбнулась, грациозно встала и замерла, подняв руки, позволяя камеристке подвязать пышные рукава.

– Герцогиня… – Урсула Колиньяр выползла вперед и осклабилась.

Луиза поставила бы особняк Алвы против конюшни в Кошоне, что старая ведьма королеву ненавидит не меньше, чем она сама. Любопытно, за что.

– Да, ваше величество.

– Какая сегодня погода?

А как насчет в окно посмотреть? Хотя о чем говорить с Колиньярихой, кроме погоды? Разве что о лимонах, причем недозрелых.

– День обещает быть теплым и ясным.

– Ночью был сильный ветер, – влезла Ангелика Придд, – очень сильный.

Каким местом думали родители, называя дочь Ангеликой, хотя, с другой стороны, имени Лахудрия еще не придумали. А жаль. Впрочем, для урожденной Гогенлоэ-цур-Адлерберг внешность не главное, главное – добродетель. Тьфу!

– Я видела, как качались фонари, – пролепетала Катарина, вспомнив о том, что у нее трясучка, – мне так тревожно…

Если наш ягненочек десять раз на дню не сообщит, что ему страшно, значит, дождь пошел вверх, а на каштанах выросли шишки.

– Приближается осень, ваше величество, – встряла баронесса Заль.

– О да, – подхватила королева, – осенью чувствуешь себя такой одинокой, беззащитной… Эти несчастные деревья, теряющие листву, грядущие холода, журавлиный плач…

Леворукий и его кошки, где она нашла журавлей, они же облетают Олларию шестнадцатой дорогой. Журавли летят из Ренквахи в Йерну, вот над Кошоне они и впрямь пролетают. А ласточки, те зимуют в Южной Кэналлоа.

– Вчера ваше величество пели такую чудесную песню об осени, – влезла старшая Дрюс-Карлион, – мы с сестрой не могли сдержать слез…

– Эту элегию часто пела моя мать, – вздохнула королева, давая понять, что матушка Катарины Ариго была непроходимо несчастна и завещала свои страдания возлюбленной дочери.

– Мы мечтаем услышать эту дивную, дивную песнь снова, – закатила глаза баронесса Заль, и совершенно зря. С такими гляделками закатывай не закатывай – все едино.

– Я спою, – осчастливила дам и девиц ее величество, – когда мы вернемся…

– Ваше величество собирается на прогулку? – Леонард Манрик появился неожиданно для всех, но не для королевы, так как их величество успели-таки вздрогнуть.

– Мы рады вас видеть, генерал, – пискнула Катарина. – Как вы себя чувствуете? Как ваше плечо?

– Благодарю, ваше величество, я здоров, но, боюсь, прогулку придется отложить.

– Мы не понимаем, – королева посмотрела рыжему генералу в глаза. – Что-то случилось?

– Увы, ваше величество.

– Но что?

Упадет в обморок или нет? Скорее нет, стоит неудобно…

– Я не уполномочен ничего говорить. Когда придет время, вашему величеству сообщат.

Катарина Ариго поправила ожерелье.

– Благодарю вас, генерал, мы вас больше не задерживаем.

Леонард Манрик, однако, и не думал уходить.

– Ваше величество, благоволите не покидать своих комнат.

– Вы забываетесь, генерал, – голосок королевы больше не дрожал. Леворукий, да она словно бы стала выше.

– Напротив, ваше величество, я исполняю свой долг.

– Ваш долг – защищать трон.

– Именно это я и делаю, – поклонился Леонард Манрик. Он очень хотел походить на Алву, но огурцу мечом не стать.

Королева вскинула голову:

– Мы желаем видеть нашего супруга.

– Увы, ваше величество, это невозможно.