Лик Победы

– Ваше величество, – Сабве преклонил колено, – ваше высокопреосвященство, не могу выразить, как мне тяжело…

– Встаньте, маркиз, – довольно резко бросил Фердинанд, – мы хотим знать, как вы допустили бунт.

– Мой государь, я готов понести любое наказание. Увы, я не мог предвидеть, что Робер Эпинэ проскользнет мимо всех таможенных и пограничных постов. Его появление в сердце Талига стало для меня полной неожиданностью. И не только для меня.

Означенный Эпинэ дважды повинен в государственной измене. Вместе с отцом и тремя братьями он принял участие в мятеже, поднятом подстрекаемым врагами Талига Эгмонтом Окделлом. Избежав возмездия, мятежник нашел убежище в Агарисе, но ненависть к родной стране привела его в Варасту, где он возглавил бирисские банды. Вторично ускользнув из рук правосудия, этот человек вернулся в Агарис, где возобновил сношения с гайифскими и дриксенскими агентами и с их помощью тайно проник в Талиг.

Сообщники Эгмонта Окделла и Карла Борна, в свое время помилованные его величеством, расценили проявленное к ним милосердие как слабость. Все эти годы они копили силы и наконец ударили – предательски, подло, из-за угла. Их жестокость превысила все мыслимые пределы. Вот здесь, – губернатор взмахнул кипой бумаг, – свидетельства очевидцев. Я прошу разрешения вашего величества не зачитывать их в присутствии ее величества, есть вещи, не предназначенные для женских ушей. Повешенные, сожженные заживо, зарезанные во сне, утопленные, забитые камнями… Женщины, старики, дети…

Беда не обошла и мою семью. Первыми жертвами Эпинэ стали граф Маран, его жена и дети. Мятежник расправился с ними, черной неблагодарностью отплатив за доброту, которой Мараны окружили его безумного деда и его собственную мать. Маркиза Эр-При пыталась остановить сына, но он не внял материнским увещеваниям. Робер Эпинэ заставил мать присутствовать при казни, вернее, при убийстве близких ей людей. Сердце маркизы не выдержало ужасного зрелища, и она скончалась на месте. Однако смерть матери не образумила мятежника.

Тризна по маркизе вылилась в оргию, на которой вынудили присутствовать детей Маранов. Пятеро из них не пережили этой ночи.

По приказу Робера Эпинэ были вырезаны королевские драгуны и сборщики налогов, а собранные средства разграблены, равно как и замки и дома верных подданных короны. Только чудо спасло от ужасной гибели графиню Савиньяк, ныне находящуюся в своих южных владениях под надежной защитой.

Мятежники захватили и разграбили арсеналы Лэ и Шакрэ, вооружив крестьян и городской сброд. В настоящее время огнем охвачены два графства – Старая Эпинэ и Ариго. Граничащие с ними Пуэн и Агиррэ подвержены брожению. Южная и Приморская Эпинэ сохраняют полное спокойствие. К сожалению, графы Валмон и Дорак отказываются оказывать содействие губернатору, ссылаясь на отсутствие сведений, а граф Савиньяк, граф Рафиано и граф Креденьи находятся за пределами провинции. Маршалы Дьегаррон и Кортней не соглашаются отвести войска от границ, полагая бунт отвлекающим маневром. В этой ситуации мне не остается ничего иного, как просить помощи вашего величества.

3

Сабве замолчал, и стало тихо. Король тяжело дышал, его руки вцепились в подлокотники кресла, королева казалась ледяной статуей, кардинал суетливо перебирал четки – Луизе чудилось, гранаты в худых пальцах стучат друг о друга, словно игральные кости. Кансилльер требовательно взглянул на Фердинанда, король дернул воротник и громко произнес:

– Мы хотим слышать, что думают Лучшие Люди.

Лучшие Люди делиться мыслями не спешили. Фердинанд заелозил в кресле, кашлянул и произнес, как показалось Луизе, с надеждой:

– Граф Гектор Рафиано.

Экстерриор красой не блистал, но без красоты худо только женщинам, да и то первые пятьдесят лет. Рафиано сдержанно поклонился:

– Ваше величество не будет возражать, если я возьму на себя смелость позабавить Лучших Людей небольшой притчей? Рассказ маркиза Сабве произвел слишком удручающее впечатление.

Притча? Ах да, экстерриор никогда не говорит прямо…

Король кивнул, облизнув сухие белые губы.

– Ваше величество, господа… В окрестностях одного села появились волки и принялись таскать овец. Расстроенные крестьяне попросили помощи у жившего по соседству барона, известного охотника. Тот согласился помочь. Три дня барон со слугами и собаками рыскал по лесу и наконец нашел логово и в нем дряхлого волка, утолявшего свой голод мышами и лягушками. Озадаченный барон пустил гончих по следу пропавших овец в надежде поймать похитителя. Собаки привели его к болоту, где по недосмотру пастухов и тонули животные. Барон посоветовал крестьянам прогнать бездельников и поискать тех, кто будет пасти скот, а не лодырничать. Крестьяне так и поступили, и больше овцы у них не пропадали, а волк к весне сам издох от голода и старости.

Экстерриор поклонился и спокойно вернулся на свое место, что-то сказав сидевшему рядом папеньке. Губернатор Сабве позеленел, придя в полную геральдическую гармонию со своим нарядом[54]. Граф Креденьи поднял руку.

– Мы слушаем нашего тессория.