Лик Победы

– И ведь не поспоришь… Кстати о враге: вечером тебя ждет медвежатина.

– Сам брал? – деловито уточнил Людвиг. – На что?

– На твой подарок. – Жермон ловко выхватил из-за спины алвасетский кинжал с раухтопазами. – Как в масло вошел, так что с приездом ты угадал, замариновалось на совесть. Позавчера бы съели, но Катершванц, куда ж без него, хотел дождаться Катершванца.

– Хорошая примета, – серые глаза маркиза Ноймара задорно блеснули. – Окорок – агмам, кости – гаунау.

– Для начало их надо обглодать.

– Испугал! Чтобы мы с тобой да с союзниками не обглодали какого-то медведя?! Я, кстати, вина привез, ты хоть и подался в бергеры, а рожи от пива корчишь.

– Так ведь гадость несусветная, – с чувством произнес генерал, – такое только с горя пить можно.

– Ты и с горя брезговал. Ладно, пошли в дом, а то совсем изведешься. Осенью в волчьем плаще ходишь, от пива шарахаешься – а говоришь, не южанин! Да ты вылитый мориск, только без шадди.

Шадди Жермон и впрямь пил лишь по необходимости – горький въедливый запах слишком навязчиво напоминал о доме. Бывшем. Ариго подкрутил усы и огрел лучшего друга по плечу:

– Вперед, нас ждет завтрак!

Людвиг шагнул к двери, но на пороге резко обернулся, выхватывая шпагу. Ждавший этого генерал принял клинок на клинок.

– Скотина недоверчивая, – укоризненно покачал головой гость, который год пытавшийся застать Жермона врасплох. Те, кто видел их игры впервые, бросались разнимать «дуэлянтов». К вящему удовольствию последних.

– Верить волку может только баран, – назидательно сообщил Жермон, вбрасывая шпагу в ножны. Шутка была старой, как сама Торка, но привычного смешка в ответ не прозвучало.

2

Сона решительно встала у мостика, всем своим видом выказывая, что с места не двинется. Кобылу можно было понять: деревянное сооружение за полтора года изрядно обветшало, а несколько досок и вовсе выпали и теперь уныло гнили в наполнявшей ров мутной зеленоватой жиже. Ричарду отчего-то стало обидно. Когда-то он Лаик ненавидел, но здесь учились отец, дед, Эйвон, множество других достойных людей. Сгнивший мост и заколоченная караулка были оскорблением их памяти. Ричард шенкелем послал Сону вперед, но мориска захрапела и попятилась, выказывая достойный своего полубрата норов.

– Сударь, – подал голос сопровождавший юношу капрал из Барсины, – осмелюсь заметить, не нравится ей что-то, кобылке-то вашей.

– Ерунда, – как можно небрежнее бросил Дик, – мориски часто злятся, не нужно потакать их капризам.

Капрал пожал плечами. Дурак, и чего вылез! Можно подумать, без него не ясно, что Соне не хочется в Лаик, ему и самому не хочется, но надо. Дернул же его Леворукий посоветовать его высочеству расположиться в «жеребячьем загоне». Принц согласился, и Дик с двумя дюжинами солдат поехал проверить, может ли поместье принять Альдо Ракана и его свиту, не отступать же из-за лошадиных капризов. Юноша примирительно потрепал храпящую Сону по шее, но та даже не соизволила оглянуться. Мало того, выходки мориски взбудоражили солдатских лошадей, которые тоже заупрямились. Этого еще не хватало!

Ричард спешился и попробовал настил ногой. Мост противно скрипнул, возле перил осклизлые доски поросли грязно-белым лишайником, от воды, несмотря на холод, несло какой-то тухлятиной. Каким бы вором и бестолочью ни был капитан Арамона, при нем подъезды к Лаик содержались в полном порядке, но корабль Олларов тонет, а крысы бегут, им не до старой школы. Результат сказаться не замедлил, но сюзерен ждет доклада, а это вопрос чести. Молодой человек решился и перешел мост, тот выдержал.

Ворота поместья были распахнуты, в отличие от моста они сияли новизной, но дорогу покрывал толстенный слой мокрых листьев, которые никто не удосужился убрать. Дикон отшвырнул ногой сломанную ветку и повернул назад. Солдаты молча сидели в седлах, тоже спешившийся капрал хмуро бил ногой в запертую караулку. Так, для порядка. Ричард взял Сону под уздцы и потащил за собой. Мориска то ли смирилась с неизбежным, то ли привыкла к доносящейся изо рва вони, солдатские клячи тоже подчинились, и отряд герцога Окделла вступил в Лаик.

Вековые тополя по-прежнему подбрасывали вверх шары омелы и вороньи гнезда, равнодушно мерцал пруд, из зарослей ведьминых слез выглядывала олларианская часовня. Все как прежде! Теперь Ричард понимал, что имел в виду Дидерих в своем «Зачарованном замке»: в большом мире чего только не происходит, а здесь время словно бы остановилось.

Дикон стоял на усыпанной бурыми листьями аллее, и ему казалось, что сейчас из-за поворота вылетят два жеребца – черный и белый, раздастся громоподобный рык Йоганна Катершванца и рассудительный голос Норберта, язвительно засмеется Берто Салина, из часовни, придерживая полы сутаны, появится отец Герман, а у щербатой лестницы разлягутся важные кухонные коты.

– Сударь, какие будут распоряжения?