Лик Сатаны

— Безрассудный — точно обо мне! Иногда даже боюсь за свою голову! — Никита потянулся так, что хрустнули суставы, и умоляюще посмотрел на Сашу. — И все же, если бы кто-то меня накормил, я бы опять расстался с рассудком!

— Сейчас! — Саша закуталась в простыню и поднялась с кровати. — Хочешь кофе?

— Да! И бутербродов, а еще жареной картошки с мясом!

— Картошки не обещаю, а вот бутерброды сделаю! С мясом! Есть у меня кусочек деревенского окорока.

— Только мяса больше, чем хлеба, — блаженно улыбнулся Никита. — А сверху сыр положи! Тоже побольше!

Саша вышла из спальни, а он крикнул вслед:

— У тебя музыка есть?

— Посмотри в гостиной! — отозвалась она.

Но в гостиной он обнаружил лишь сломанный проигрыватель и стопку старых виниловых пластинок. Никита подобрал с ковра джинсы, нашел телефон. Гитары и саксофоны взорвали тишину квартиру. Хрипловатый голос Джо Бонамассы вырвался наружу. Это был кавер на песню Сэм Браун «Stop!», которую в конце восьмидесятых знала вся страна, которую любили его родители и которую он всегда включал, когда на душе было светло и чуть печально…

Саша, уже в халатике и с влажными прядями волос, выскользнула из ванной и прошла в кухню. Никита слышал, как стукнула дверь холодильника, затем — кухонного шкафчика, и вскоре она вернулась в гостиную со старинным серебряным подносом в руках, на котором стояли две крошечные чашки и приличных размеров блюдо с бутербродами. Никита прикрыл от удовольствия глаза и втянул носом воздух. Окорок источал великолепные запахи — дымка, специй и сочного мяса.

Саша поставила поднос на журнальный столик, ловко уклонилась от объятий и улыбнулась.

— Я кофе сварила! И бутербродов, надеюсь, хватит насытиться?

Никита радостно потер ладони.

— Санек! Ты — прелесть! — и полез целоваться.

Саша притворно нахмурилась.

— Осторожно, кипяток! Сядь куда-нибудь!

Никита покорно присел на краешек дивана, взял крохотную чашку, отхлебнул и поморщился.

— Без сахара?

— Ой, прости, я по привычке! — встрепенулась Саша и хотела бежать на кухню, но он отмахнулся.

— Не надо, так выпью! Не суетись. Я никуда не ухожу!

Саша села рядом, чувствуя, как хочет прикоснуться к нему снова, прижаться щекой к спине, а тут еще Джо Бонамасса надрывно пел о любви — невозможной, невыносимой, с рвущейся наружу болью, с неприкрытым страданием. И оттого, наверно, сердце Саши таяло от счастья, а душа плакала и металась от мрачных предчувствий…

…Oh you’d better stop,
before you tear me all apart.
You’d better stop,
before you go and break my heart,
Ooh you’d better stop…[16]

Никита поставил чашку на столик и снова потянулся к ней, обнял и развязал поясок на халате… И она, счастливая, мигом выбросила из головы дикие мысли…

Глава 26

Утром их разбудили назойливые трели телефонных звонков. Никита, заспанный, лохматый, недовольно сунул телефон под подушку и улегся обратно, причмокивая губами, но звонки не прекращались, подушка вибрировала и глухо гудела.

Не хотелось вставать, тащиться на работу и уныло перебирать бумаги. Саша вспомнила прошедшую ночь и с наслаждением потянулась. Надо же, как оно, оказывается, бывает? Никакого сравнения с ее прежним, очень жалким сексуальным опытом.

Никита лежал на животе, лицом в подушку. Саша, недолго думая, взгромоздилась на него, прижалась к горячей спине. Он поерзал, повернул голову и сонно улыбнулся.

— Вставать, что ли, пора?

— У нас еще есть с полчаса. Или чуть больше, если не будем завтракать, — прошептала Саша, удивляясь собственной смелости. И когда все повторилось — не так, как ночью, без яростной страсти и почти без поцелуев, с необычной, трепетной нежностью, страхи покинули ее окончательно.

Одевались они второпях. Бегали по квартире и хохотали, когда находили свою одежду в неожиданных местах, затем мигом спустились к машине и помчались к Саше на службу, лавируя между такими же торопыгами, сновавшими по шоссе.

— Заедешь за мной вечером? — спросила Саша, когда Никита, визжа тормозами, остановил «Фольксваген» возле здания администрации.

— Постараюсь, — неуверенно ответил Никита. — На сегодня у меня два больших дела. Одно — важное, другое — неприятное.

Из машины он не вышел, дверь Саше не открыл. Утренний романтизм, казалось, выветрился без остатка. Саша, которая уже вообразила красивый финал, мгновенно вышла из себя.

— Понятно! — холодно сказала она, но дверью машины стукнула так, что Никита тотчас словно очнулся, выскочил следом, схватил ее за руку и заставил остановиться.

— Что тебе понятно?

— Заметь! — Саша гордо вздернула подбородок. — Все, что произошло, тебя ни к чему не обязывает! Вешаться на шею никому не собираюсь!

Она поджала губы, окинула Никиту суровым взглядом и втайне порадовалась, что, кажется, он ошарашен ее заявлением.

— Ничего я такого не думал, — промямлил он.

Но этот беспомощный тон взбесил Сашу еще сильнее.

— Вот и не думай! — вскипела она и пошла прочь, тоненькая, с прямой, как у солдата, спиной.