Лик Сатаны

— Двухэтажный, с мансардой. Старый, правда. Лет двадцать без капитального ремонта, но крепкий еще.

— Нужно туда наведаться и на месте осмотреться, что к чему! — предложил Никита.

— Если ты не слышал, там дороги нет! — Юля одарила его сердитым взглядом. — Я без машины, а на твоей таратайке по бездорожью ехать бесполезно, в первой луже застрянем!

— А ты у отца «Ниву» возьми!

Юля подскочила на кресле и возмущенно замахала руками.

— Шмелев, иди в пень! Почему, как жертвовать машинами, так всегда я? И где гарантия, что там «Нива» пройдет? Правда, Саша?

Если Юля на что-то и надеялась, то после Сашиных слов ее доводы рассыпались в прах.

— На внедорожниках там свободно ездят, — сказала Саша.

Никита же просто до неприличия обрадовался.

— Вот видишь! Сам бог велел! Давай звони отцу!

— Чтоб ты лопнул! — в сердцах сказала Юля и потянулась к телефону. — Учтите, если мы и отцову тачку угробим, я заставлю вас взять кредит и купить ему новую.

Глава 31

Машину Юля, конечно же, достала без труда, благо, что отцовская «Нива» стояла без дела, пока тот отдыхал после ночной смены на железной дороге. У нее были ключи от машины, потому что частенько приходилось забирать отца из гостей, когда он «принимал на грудь» и дисциплинированно вызывал дочь, чтобы та отвезла его домой. Пьяным за руль он не садился с того злосчастного дня, когда в хлам разбил свою первую машину, сломал два ребра и чудом не ослеп от осколка стекла, который повредил ему артерию над глазом. В этот раз Юля даже не поставила отца в известность, просто оставила записку в гараже и вывела машину со двора дома.

Саша сидела рядом и показывала дорогу, Никита ерзал на заднем сиденье и помалкивал, чтобы не сердить Юлю, пребывавшую в скверном расположении духа. Дорога до дачи была плохая, но вопреки мрачным прогнозам доехать удалось без труда, хотя и ближе к полудню.

Места здесь были чудесные. Дачный поселок еще не успели прибрать к рукам местные нувориши, поэтому помпезных особняков было немного, и все они кончились еще на въезде. Участок, на котором стоял дом Ковалевских, плавно переходил в лес. Крыши соседних домов едва виднелись из-за деревьев. Озеро находилось метрах в ста от калитки. Легкая рябь дробила отражения облаков и лучи солнца. Зайчики скакали по поверхности воды, в камышах гомонили утки. Длинные деревянные мостки с перильцами, круглые листья кувшинок в темных заводях, плакучие ивы на берегу и узкая тропка между ними — все это напоминало картину то ли Васнецова, то ли Шишкина. Никита в живописи разбирался слабо, но отметил схожие ощущения, которые испытал, когда посетил выставку художников-передвижников, недавно побывавшую в их городе.

Юля вышла из машины, хлопнула дверью, с наслаждением потянулась и с искренним восторгом произнесла:

— Красотища какая! Да, раньше заслуженных людей любили и на подарки им не скупились! — И покосилась на Сашу. — А ты все жалуешься, что плохо жили!

Саша решила не замечать ехидства в ее голосе и вполне мирно ответила:

— Наверно, не скупились! Погодите, я ворота открою.

Загонять машину во двор Юля не стала, отдала ключи Никите и прошла в калитку. Саша последовала за ней. Они шли по дорожке, выложенной кирпичом, и озирались по сторонам. На яблонях уже виднелась завязь, среди заросших травой клумб полыхали пионы, а вот груша возле крыльца засохла, видно, убил мороз. Беседка, обвитая диким виноградом, покосилась, крылечко прогнило. Вокруг царили уныние и запустение, а ближние подступы к дому затянула крапива. Она единственная чувствовала себя здесь вольготно, ведь не стало бабушки, которая безжалостно с ней боролась. Саше хотелось плакать. Дача без хозяев умирала, и не в ее силах было что-либо изменить. Никита поставил машину во дворе и догнал их возле дома — потемневшего, с мутными стеклами окон, с облезшими ставнями и наличниками, но все еще крепкого и солидного.

— Нет, даже удивительно, что поселок остался таким первозданным! — задумчиво сказала Юля. — Как тут еще особняки не отгрохали до небес?

— Особняки дальше, за озером, — сказала Саша. — Там и дорога получше. А тут старица рядом, старый мост через нее давно развалился, и получается — слева богачи, справа — пролетарии. К тому же там повыше, а наши участки в половодье иногда затопляет.

Никита рассмеялся и, приобняв Сашу за плечи, фыркнул.

— Ну, с пролетариями ты переборщила! У меня родители из пролетариев, всю жизнь на заводе проработали. Никто даже не подумал им дачу подарить. А ведь отец — орденоносец, и мама…

Он вдруг замолчал и уставился себе под ноги. Саша почувствовала, как напряглась его рука, и испуганно спросила:

— Что случилось?

— Смотрите, следы! — коротко сказал Никита.

Сквозь крапиву вела тропка, явно свежая, потому что была хорошо заметна на фоне сочных стеблей и листьев. Трава не успела завянуть, а тропка то раздваивалась, то соединялась. Но и без того было ясно, что прошли двое, слишком разные следы проступали на жирной, еще влажной почве. И прошли они не к крыльцу, потому что входные двери были закрыты на большой навесной замок, а завернули за угол.