Лихая гастроль

– Какой вы, однако, цепкий, сударь, – с добродушной улыбкой погрозил пальчиком его сиятельство. – Уверен, что из вас получится отменный вице-губернатор. А чего там долго мудрить? С такой должности и до генерал-губернатора недалеко! – решительно рубанул рукой князь Курагин. – Я так вам скажу, с орденом быстро не делается. Одно дело – вакансия! Ее нужно заполнить сразу, а другое дело – орден. Пока прошение пройдет по всем инстанциям, пока будут подготовлены соответствующие документы, пока произойдет согласование, – принялся загибать пальцы Иван Федорович, – пока оформят наградной лист, пока у ювелира закажут орден! А если он еще и с алмазами, так это дополнительные хлопоты. Так что смело вам могу сказать, что раньше месяца и не будет. – Пожав плечами, добавил: – Разумеется, если вы хотите обождать, тогда другой вопрос.

– Я обожду, – смиренно произнес Терентий Платонович. – А это подразумевает сиюминутные расходы или можно погодить?

– Увы, – вздохнул князь, – орден – эта такой чувствительный и деликатный предмет, что дожидаться долго не может. Необходимо сделать предоплату.

– И сколько же? – затаив дыхание, спросил Терентий Платонович.

– Сущие пустяки, – махнул рукой князь. – Каких-то четыре тысячи! По сравнению с теми благами, что несет награда, эти деньги ничего не стоят.

Мисаилов сдавленно сглотнул. Если он и дальше будет столь стремительно тратить батюшкино наследство, то его вряд ли хватит к концу будущего года. А ведь сравнительно недавно ему казалось, что он обеспечен на всю жизнь. Хотя, если в ближайшее время он войдет в должность вице-губернатора, то все траты окупятся с лихвой.

Заметив колебания Мисаилова, князь сказал:

– Вас никто не принуждает. Вы вправе отказаться, сударь. Но вы должны сразу понять, что значительная часть средств будет передана заинтересованным лицам в первый же день, а вот другая – уже после того, как будет выписан наградной лист. А потом, не забывайте, существуют еще такие вещи, как многочисленные переговоры с влиятельными персонами. Такие встречи не проходят где-нибудь на лавочке в Александровском саду. Это дорогие ресторации, которые подразумевают дополнительные траты. Вот сегодня встречаюсь опять по вашему делу с секретарем имперской канцелярии. Не станет же он расплачиваться за обед из собственного кошелька? – поднял брови князь.

– Не станет, – неуверенно сказал Терентий Платонович.

– Ну вот видите, вы со мной согласны! Есть у вас при себе деньги, скажем, четыре тысячи?

Стараясь не показывать своего неудовольствия, Терентий Платонович достал деньги и протянул их князю.

– Думаю, что в качестве задатка это пойдет.

Взяв деньги, князь сунул их в шкатулку, стоявшую на столе. Затем придвинул к себе ящик с сигарами, вытащил две, одну протянул гостю.

– Пожалте.

– Благодарствую, ваше сиятельство, но я не курю.

– Похвально, – кивнул князь, отрезая специальными ножницами кончик сигары. – Вы во всех отношениях положительный человек. Вот даже не курите.

Прикурив сигару, Иван Федорович откинулся на широкую спинку, пустил в потолок тонкую серую струйку дыма и глубоко задумался. Прерывать столь глубокомысленное молчание было крайне неловко, оставалось только разглядывать его породистое лицо и наблюдать за тем, как темно-серый дым поднимается к самому потолку.

Молчание продолжалось довольно долго. Наконец князь прервал утомительную паузу.

– Думаю, нам нужно будет встретиться с вами еще через два дня. К этому времени я вам дам полный отчет по вашему месту в Тобольске и по ордену. – Неожиданно его лицо растянулось в широкой и располагающей улыбке. – Мундир вице-губернатора и голубая лента с Андреем Первозванным очень подойдет к вашей представительной фигуре, – вы даже вообразить себе не можете! – Загасив сигару, он посмотрел на часы. – Ох, как мы с вами заболтались, граф уже ждет меня! Да-с… Так что прошу покорнейше извинить меня, – поднялся князь, – но мне нужно идти. С нетерпением жду нашей встречи через два дня. Не забудете?

– Как же можно, ваше сиятельство! – горячо возразил Терентий Платонович, направляясь за удаляющимся князем.

* * *

Иннокентий Кривозубов внимательно присматривал за домом. Число его обитателей было весьма невелико. Судя по всему: сам хозяин – дородный человек с большими пшеничного цвета усами; швейцар аршинного роста (возможно, когда-то занимался гимнастическими упражнениями), стоявший в дверях; худощавый долговязый слуга, по всей видимости, исполнявший должность курьера, и миловидная девушка лет двадцати. Ее можно было бы назвать красавицей, если бы не излишняя курносость. Хотя как тут судить о красоте? Возможно, именно эта особенность анатомического строения лица какому-то фигуранту покажется особенно привлекательной.

Кроме наружного наблюдения, филеру вменялось вести негласный сбор информации о лицах, представляющих особый интерес. А потому, набравшись терпения, Иннокентий Кривозубов старался контролировать каждый шаг обитателей дома.