Лихая гастроль

На первый взгляд они не совершали ничего противозаконного. Курьер дважды побывал в типографии и возвратился оттуда с какими-то длинными свертками, весьма похожими на плакаты.

Князь тоже вел себя сдержанно: появлялся лишь в проеме окна, после чего так же незаметно удалялся.

Расспросив соседей о жильце, Иннокентий удостоверился, что князь и прежде ни с кем не водил дружбы, а по делам всегда выезжал в закрытых экипажах, никого к себе не принимал, приемов тоже не устраивал. Вел замкнутый образ жизни и проживал в основном за границей.

* * *

Начальника сыска Григория Аристова личность мнимого Федора Шаляпина заинтересовала несказанно. Сделав запросы по губерниям, он с удивлением обнаружил, что в ряде городов выступления Шаляпина прошли при полном аншлаге и были отмечены восторженными рецензиями местных музыкальных критиков. Чего же тогда говорить об обычной публике, которая не только не знакома с его репертуаром, но даже портретов его не видела. А ведь именно в это самое время Шаляпин гастролировал по Европе. Вот пожалте, глянул Аристов в доставленные депеши, – выступление Шаляпина в Симбирске 19 июля, в то время как его настоящий антрепренер Шиловский организовал концерты в Париже. Топаем дальше… Первого августа Шаляпин выступает в Самаре, в то время как настоящий Федор Иванович дает концерт на Венской сцене. 15 августа лже-Шаляпин выступает в Нижнем Новгороде (но это уже наглость!). И, что удивительно, всюду небывалый успех!

Подумав, Григорий Васильевич набросал на листочке несколько предложений:

«Удостоверяю вас, что в настоящее время по городам России разъезжает мошенник, который дает концерты под именем Федора Ивановича Шаляпина, чем вводит в заблуждение местную публику и компрометирует великого певца. Только по примерным подсчетам, незаконно собранных средств набралось на двести тысяч рублей, что нанесло значительный ущерб императорской казне. Призываю вас, господа, к немедленной поимке мошенника и афериста.

Начальник Московской сыскной полиции генерал-майор Г.В. Аристов».

Вызвав адъютанта, Григорий Васильевич велел отправить депешу по всем губерниям.

* * *

В третью встречу с князем Терентий Платонович волновался как никогда ранее. Как ему показалось, даже швейцар был полюбезнее прежнего и дверь распахнул не в пример шире. В этот раз его сиятельство князь Курагин предпочел фрак, который украшала голубая широкая лента, – скрепленная у самого бедра специальным крестом, – на которой красовался орден Андрея Первозванного.

– А вы, однако, везунчик, Терентий Платонович.

– Вы находите? – смущенно переспросил Мисаилов.

– Конечно! Хочу вас поздравить: ваши документы на утверждении вас в должности вице-губернатора уже подписаны государем. Как мне теперь называть вас? Ваше превосходительство?..

– Право, я не знаю…

– Не сегодня завтра отъезжаете. К вам на службу явится курьер из императорской канцелярии и сообщит вам об указе. Я приложу все силы, чтобы вместе с должностью вы получили и орден.

– А это возможно? – ахнул Мисаилов.

– Меня уверили, что возможно.

Терентий Платонович почувствовал, как у него закружилась голова, и если бы он не сидел на стуле, то обязательно свалился бы на пол.

– Даже и не знаю, как вас отблагодарить.

– Полноте вам, – отмахнулся князь. – Просто люблю делать людям добро. Что поделаешь, характер у меня такой. А ведь часто люди и не помнят, что я для них сделал. Хоть бы открытку иной раз на Рождество прислали… Дескать, так и так, любезный Иван Федорович, спасибо вам за хлопоты. – Князь воодушевился. – А вот совсем недавно одного своего приятеля встретил в императорской свите, так он меня даже узнать не пожелал – как увидел меня, так даже отвернулся…

Возмущению Терентия Платоновича не было предела:

– Кто же этот неблагодарный?

– Уж я не стану называть его фамилию, – небрежно отмахнулся князь. – Надеюсь, что вы мне кивнете при встрече, когда в должность войдете.

– Ваше сиятельство, – горячо заговорил Терентий Платонович. – За всю жизнь на всем белом свете вы не отыщете более благодарного человека, чем я!

– Все вы поначалу так говорите, – неожиданно насупился князь Курагин. – А потом забываете. Человеческая память, к сожалению, коротка… Ну да я не в обиде! – махнул он рукой. – Сделал человеку добро, и уже хорошо. Авось там как-то зачтется, – ткнул он перстом в небо.

– Ваше сиятельство, а вы разве и придворный чин можете организовать?

Иван Федорович мелко рассмеялся.