Лихая гастроль

– А может, они при вас говорили что-нибудь такое? Например, куда они направляются или что хотят делать в ближайшее время.

Купец пребывал в крайней задумчивости.

– Даже и не знаю, что сказать… Больше о свадьбе говорили. Советовали на ложках княжеский герб сделать, дескать, иначе господа аристократы есть не будут… А я-то дурень! Э-эх…

Григорий Васильевич едва сдержал улыбку. И в самом деле, столь редкостный экземпляр простофили встречается не часто.

– Может, они вели какие-то разговоры? Вспомните! Это может быть какой-то город, какая-то произнесенная фраза. Вы с ними общались довольно долго, они не могли не проговориться.

– Даже не ведаю, что и сказать вам. Правда, обмолвились о том, что у них имеются какие-то дела не то во Владимире, не то в Ярославле.

– Хм… Ну, это уже кое-что.

– Ежели вы их разыскиваете, стало быть, не только я облапошен. Чем же они занимаются?

– Сложно сказать, чем они не занимаются. Такое впечатление, что сразу всем! Эти господа весьма изворотливые. Представляются важными чиновниками, получают деньги на строительство какого-нибудь богоугодного заведения, а потом исчезают… Люди они весьма творческие, не обделены некоторыми талантами. Компания у них подобралась весьма занятная – бывшие артисты, музыканты. Разъезжают по России и устраивают концерты Шаляпина, Мальцевой, Каваллини… В провинциях этих артистов вживую мало кто видел. Вот они находят людей, которые могли бы исполнить их репертуар. И надо сказать, что такие концерты проходят при полном аншлаге.

– В нашем городе тоже Федор Шаляпин выступал; теперь вот я думаю, а в самом ли деле он был?

– Может статься, что и не он.

– А я-то думаю, что это они все о музыке разговаривают, а потом вдруг возьмут да и запоют.

Евдоким вспомнил ночь, проведенную в обществе Мальцевой, но говорить об этом не пожелал. Дождь понемногу усилился. Рядом стоял агент, внимательно вслушиваясь в разговор.

Поежившись, Григорий Васильевич сказал:

– Я прекрасно понимаю ваше негодование. Со своей стороны я сделаю все, чтобы отловить этих мошенников.

– Был бы очень рад, ваше превосходительство.

– А что это вы за цепь такую на грудь нацепили? – не удержавшись, спросил Аристов.

– Золотая, приглянулась.

Аристов невольно хмыкнул:

– В ней золота не больше, чем вот в этой деревяшке, – постучал он по лавке.

– Вот как, – опечалился купец. – А мне ведь часы с цепочкой Кондрат Егорович Демидов порекомендовал.

– Это который графом представился?

– Им самым. Говорил, купи. Дескать, двести целковых стоит.

– И сколько же вы дали?

– Сторговался на тридцати.

– Понятно… А только цена ей не более пятнадцати алтын.

– Эх, и здесь надули! Видать, деньги-то между собой разделили, а я, разиня, поверил! – в сердцах воскликнул купец и, сорвав с груди цепь с часами, швырнул их в мусорную корзину.

– Это, батенька, вам наукой станет, – сказал Аристов. – Вы бы оставили адресок, где остановились. А если нужда к вам какая будет, так я за вами пришлю.

– В «Метрополе» я остановился. Но думаю, что съезжать надобно. Поживу еще день-другой и домой поеду! А так я в Чистополе живу. На Козьей бровке, там меня каждый знает.

Коротко попрощавшись, Григорий Васильевич потопал к зданию сыскной полиции, сетуя как на мошенников, причинявших в последнее время столько беспокойства, так и на заметно испортившуюся погоду.

* * *

Оставшись в одиночестве, Евдоким Филиппович решил залить неприятности бокалом красного вина. После подобной терапии на душе становилось как-то легче. Ближайшим питейным заведением был кабак «У дяди Вани». Судя по большой афише, с которой, держа кружку в руках, улыбался пузатый купчина, яства должны быть отменными, в чем следовало убедиться самолично.

Едва Евдоким перешагнул порог кабака, как в ноздри ударил влажный воздух, замешанный на душистом табаке и каких-то ароматных пряностях. К нему подскочил прилизанный половой, с пробором по самой середке. Тонкие коротко стриженные усы делали его хитроватое лицо и вовсе плутоватым. С таким следовало держать ухо востро – обсчитает как пить дать!

– Прошу вас сюда, к окошку, сударь, здесь вам будет поудобнее.

Возражать Евдоким Ануфриев не стал. Грузно плюхнулся в дубовое кресло и, повесив котелок на стойку, признался:

– Что-то у меня желудок скукожился, братец. Ты вот что, организуй мне для начала горохового супа. Да чтобы с наваром был!

Официант энергично кивнул, явно одобряя сделанный заказ.

– Он у нас особенный. На каждое блюдо мы фунт мяса кладем, один навар в палец толщиной будет.

– Это то, что нужно, – согласился Евдоким Филиппович, соображая, что же ему заказать на второе. – Принеси мне пирог с курицей и рисом, а еще рожок горячего калача. А еще, братец, приволоки мне бутылку вина, да водицы чтобы…