Лихие люди

Но не всегда это защитный механизм срабатывал. До сих пор Родион помнил одного крестьянина, который стоял на коленях, целовал свой нательный крест, и молил не убивать его, ради шестерых его малых детишек, у которых он – единственный кормилец. Но ничего не поделаешь – крестьянин уже видел лицо Родиона. Крестьянина убили. Долгие месяцы потом Родиону во сне являлся это крестьянин, с одним и тем же вопросом – «За что же ты со мной так?». Родион хоть и не совсем понимал, почему ему так сильно запомнился именно это крестьянин – однако решил для себя, что если бы у него была возможность вернуть всё назад – на того крестьянина он нападать бы не стал. Однако – сделанного не воротишь.

Время шло, за летом пришла осень, потом начались холода. Родион и Ванька смогли заготовить к зиме достаточно припасов, и успели вырыть погреб для награбленного – однако зимовать пришлось в землянке. Но Родион для себя решил твёрдо – как снег растает, надо сразу приниматься за строительство избы, чтобы на следующий год зимовать уже в тёплом доме.

И вот пришла зима, а вместе с ней – пришла и Маруся.

***

Когда в избе проснулись – день уже подходил к концу. Однако, хотя и на дворе была уже практически осень – но темнело всё ещё достаточно поздно, а потому – пока что было светло.

Первой встала, как водится – Маруся, и начала стряпать. Ну а что поделаешь – мужики проснутся голодные.

Днём топить печь было нельзя – а потому завтракали, обычно тем, что осталось с вечера. Но печь, с утренней протопки была ещё тёплая – а в печи стояли чугунки с чуть тёплой же пшённой кашей, которую Маруся поставила в печь перед сном.

Но и без печи дел было по горло – Маруся достала муку, смешала её с водой, и начала месить тесто, чтобы ночью испечь простой пресный хлеб.

Пока Маруся месила тесто – в избе стали просыпаться. Первым проснулся Сысой. Пока он умывался – Маруся попросила его слазить в погреб, принести солонины. Сысой полез, и так грохнул крышкой погреба – что перебудил и остальных. Все начали нехотя подниматься.

Родион поднялся первым – и вышел из избы. Двор при свете дня представлял собой довольно унылое зрелище. Изба, дровник, да деревянный нужник – больше во дворе ничего не было. Да и двора-то никакого не было, не было даже забора. Вместо забора – вокруг избы, глухим частоколом стоял лес.

Зайдя за избу он увидел, что на том месте где они вчера разделывали лошадь – лежал мёртвый сохатый. Рядом с трупом лося – на чурбаке сидел Егор.

Родион неодобрительно оглядел Егора:

– Ты где был?

– Там… – Егор кивнул головой в сторону леса

– Не видел разве, что Ванька вчера лошадь укокошил? И так теперь мяса хоть отбавляй! Зачем лося убил?

– Так… – неопределённо пожал плечами Егор, глядя на Родиона своими стеклянными глазами безумца.

– А сюда его зачем притащил? Во дворе его что ли прикажешь разделывать?

При слове – «прикажешь» – в глазах Егора на секунду что-то мелькнуло. Что-то старое и давно забытое. Но глаза тут же – снова остекленели, и он снова сказал:

– Так…

Родиону не хотелось говорить с Егором – пусть делает что хочет. Он и спросил-то скорее для порядка. Поэтому, чтобы прекратить это разговор, он сказал Егору:

– Ступай в избу, пожри.

Егор снова устремил на Родиона пустой стеклянный вгляд, поднялся и пошёл в избу. На крыльце он нос к носу столкнулся с выходящим во двор Ванькой.

– А, Егор, где был-то? – спросил Ванька

Егор не ответил, пожал плечами и пошёл в избу.

Ванька вышел во двор, обошёл избу и увидел мёртвого лося. Увидев, он только и сказал:

– Ого.

– Вот тебе и «ого». – ответил сидевший на чурбаке Родион. – Егор из лесу притащил.

– И что с ним делать будем? – резонно поинтересовался Ванька – Костёр надо разводить?

– Какой костёр, дурак! – закричал Родион. Была у Ваньки такая особенность – временами он забывал о том, что ничего до наступления ночи жечь нельзя.

– А, ну да. – сказал Ванька, почесав затылок. Потом снова посмотрел на труп лося и сказал. – Разделывать его что ли, атаман?

– Не надо, сам разделаю. – буркнул Родион – Ты собирался идти телегу на дрова рубить – вот иди и руби. А мясо это жарить не будем – и так лошадь твою несколько дней будем жрать. Поэтому – солонину сделаем. Когда телегу порубаешь – дрова перенеси к погребу, залезь в него, да вытащи бочонок, и прикати сюда. Да дров сколько сможешь – принеси. Только смотри, чтобы никто тебя не увидел!

– Мне ещё и дубину мою забрать надо. – сказал Ванька, почесав затылок.

– Ну и дубину значит заберёшь.

– Так как же я за один раз всё это перетащу, атаман? Дрова, дубина, ещё и бочку катить!

– Ну значит не за один раз перетащишь! – заорал Родион. Ванькины обстоятельные рассуждения его явно раздражали.

Ванька снова почесал затылок, и сказал:

– А может я Сысоя с собой возьму?

– Бери! – коротко бросил Родион, только чтобы наконец отвязаться от Ваньки –И Селивана кликни!

Ванька пошёл в избу.

– Сысой! Селиван! – крикнул Ванька открыв дверь

Через пару минут во двор вышел Селиван, а за ним шёл Сысой. Они обогнули избу и подошли к Родиону. Тот сказал: