Лихо

А ночью увидел сон. Мальчик лет пяти висел за окном и звал на помощь. Сначала он долго не мог открыть фрамугу, дергал ручку и замирал от ужаса. Когда все-таки справился и схватил малыша за руку, не смог втащить. Как обычно, не хватило сил. Мальчик падал медленно. Будто в кино. Этот сон в разных вариациях повторялся регулярно. Мальчик вываливался из окна, тонул, попадал под трамвай. Правда, имелось еще одно отличие. Мальчик потихоньку взрослел. А он никогда, никогда не мог помочь. И только плакал.

Проснувшись, Аверьянов пару раз запоздало всхлипнул, провел рукой по влажному лицу, слез с кровати и закурил. Было позднее утро. За окном моросило. Он чувствовал себя разбитым, и сигарета бодрости не добавила. Сколько раз обещал себе начинать утро с зарядки и контрастного душа. Но вместо этого всегда первым делом хватал пачки с надписями «мучительная смерть», «слепота» или «мертворождение». Почему-то «мертворождение» ему доставалось чаще всего. Будто в насмешку. Но он никогда не отказывался. Что дали, то дали.

Поборов желание вернуться в кровать и увидеть другой, счастливый сон, Аверьянов умылся, выпил чаю и позвонил жене. Абонент оказался недоступен. Занервничав, он тут же набрал номер тещи. Та ответила сразу.

— Здравствуй, Костенька, — сказала Надежда Васильевна. — Машенька еще спит. Мы вчера поздно легли. Андрей Иванович делал шашлык. Вина выпили. — И торопливо добавила: — Маша не пила.

— У нее телефон выключен, — сказал Аверьянов. — Я стал волноваться.

— Он на зарядке, наверно. Все хорошо. Не переживай. Я недавно к ней заглядывала. Спит, как младенец.

— Ну хорошо.

— Мы на озеро сегодня собирались.

— Да, она говорила.

— Ты в субботу приедешь?

— Наверно. Посмотрю, как с работой сложится.

— Удачи тебе, Костя! До свидания!

— До свидания, Надежда Васильевна.

Потом он набрал еще один номер. В трубке заиграла знаменитая мелодия из фильма «Профессионал». Имени композитора Аверьянов не помнил. Впрочем, как и имени режиссера. Но фильм любил. В детстве он плакал, когда в финале волосатый уродец застрелил персонажа Жан-Поля Бельмондо из снайперской винтовки.

— Алло, — сказал усталый мужской голос, прервав плач нежных скрипок.

Аверьянов слегка смутился и затараторил:

— Мне в центре занятости дали направление, я бы хотел договориться, когда можно приехать на собеседование.

— Ваши фамилия, имя, отчество и возраст, пожалуйста.

— Аверьянов Константин Дмитриевич, — ответил он. — Тридцать семь.

Собеседник хмыкнул и произнес:

— С меня при цифре тридцать семь в момент слетает хмель…

— Что вы сказали?

— Вот и сейчас как холодом подуло, говорю.

— Я что, номером ошибся?

— Ничуть не ошиблись. Вы позвонили, куда надо. Моя фамилия Мешков. Можете приехать прямо сейчас.

— Приеду в течение часа, — сказал Аверьянов.

— Ждем-ждем! — влез вдруг веселый женский голос.

— Это моя коллега, — тут же пояснил Мешков. — До встречи!

— До встречи! — повторила коллега.

Аверьянов попрощался и начал собираться.

2

У подъезда стоял сосед Серёжа, невысокий лысый мужик, с животом, свисающим на брючный ремень. Он был большим любителем комнатных собачек. Обычно Аверьянов встречал Серёжу, когда тот выгуливал целую свору наглых и визгливых чихуахуа.

— Привет, — сказал Серёжа. — Глянь, какое чудо.

На скамейке сидел черный ворон. Он был большой и, как показалось Аверьянову, очень старый.

— Я этих мудил раньше только в кино видел, — продолжил Серёжа. — Может, из зоопарка сбежал?

— Ранен? — спросил Аверьянов.

— Да вроде нет.

Серёжа сделал шаг и протянул руку:

— Птичка, птичка.

Ворон лениво отпрыгнул на край. За двуногими он внимательно следил маслянистым лиловым глазом. Его толстый длинный клюв внушал легкий трепет. Засмотревшись на чудную птицу, Аверьянов ненадолго забыл обо всех своих горестях.

— Я читал, они очень умные и живут по триста лет, — прошептал Серёжа, будто ворон мог услышать и сделать выводы.

— И говорить умеют, — вспомнил Аверьянов. — Как попугаи.

Серёжа заволновался:

— Надо его поймать.

— Зачем?

— А кошки? Схватят его, утащат в подвал и сожрут. Жалко.

— Да он сам любую кошку сожрет, — ответил Аверьянов. — Смотри, какой здоровый.

Ворон крутанул головой. Казалось, он ухмыляется над ними, дураками.

— Надо МЧС вызвать. Пусть они его в какой-нибудь птичий питомник отвезут.

— Я б его себе взял, — сказал Серёжа.

— Зачем он тебе? У тебя же собаки.

— Подумаешь, собаки. Будут собаки и ворон. Сачок бы. У тебя нет?

— Откуда?

— Руками его не схватишь. Мигом расклюет.

— Лучше не трогать.

Из подъезда вышел дворник, пожилой вьетнамец, которого местные жители незатейливо звали Толей. Возможно, по созвучию с настоящим именем. Толя был добродушный и работящий, но потихоньку спивался на чужбине. Аверьянов почти не встречал его трезвым.

— Ай, бля! — крикнул Толя. — Птица счастья!

Он раскинул руки, будто сам собирался взлететь, и побежал к ворону. Тот устало взмахнул крыльями и красиво вознесся на крышу дома. Повалившись на лавочку, Толя заплакал.

— Ну и мудак! — сказал Серёжа. — Вот на хера ты влез? Иди подметай, чучело!

— Сам иди подметай, — ответил Толик, морща личико. — Сам чучело!

— Ты посмотри на него!