Лихо

— Но с головой порядок, — торопливо добавил Аверьянов. — Никаких расстройств. У меня есть справка из ПНД.

— Это вообще не важно, — улыбнулся Мешков. — Можно и психом быть. Иногда даже на пользу делу.

— Какому делу?

— Писательскому, — ответила Бумагина.

— Так вы писатели? — улыбнулся Аверьянов. — То-то я смотрю, странные.

И почему-то испытал небольшое облегчение.

— А на работу вам кто нужен? Консультант какой-нибудь?

Мешков затушил папиросу, достал из внутреннего кармана металлическую фляжку, отпил, скривился и ответил чуть сдавленно:

— Вовсе мы не писатели. И консультант нам, соответственно, не требуется. Будешь?

Он протянул фляжку Бумагиной.

— Пока нет.

Она внимательно смотрела Аверьянову в глаза:

— Костя, а вы хотите написать роман?

— Роман это в смысле книга? Книгу написать? Так я про это ничего не знаю. И не умею.

— Немножко труда, усидчивости, сноровки, — сказала Бумагина. — Все получится.

— Не-не-не, вы точно не по адресу, — засмеялся Аверьянов.

— Откуда вы знаете? Вы что, уже думали об этом? Ответьте, думали?

— Честно говоря, никогда не думал.

— А вот подумайте.

Он сделал вид, что задумался. И уверенно покачал головой.

— Вот так сразу отказываетесь? — спросила Бумагина.

— А чего время тратить? Это точно не мое.

«Кого она мне подсунула?» — подумал Аверьянов про Аделаиду Ивановну.

— Как знать, как знать, — ухмыльнулся Мешков. — Умберто Эко стал писать в пятьдесят с прицепом. Мураками за тридцать. Таких примеров полно.

Аверьянов осторожно покивал, поднялся и достал из кармана направление:

— Вы не могли бы подписать и шлепнуть печать, что я был на собеседовании? Мне это нужно для биржи труда.

Мешков посмотрел на Бумагину:

— Подпишем?

— Подождем.

Она встала:

— Идемте, провожу!

— Счастливо! — подмигнул Мешков и наставил указательный палец на Аверьянова.

Бумагина взяла его под руку и повела к выходу. Из ванной доносилось веселое пение:

— Вот солдаты идут, нога в но-, нога в но-, нога в но-о-о-гу!

— А как же направление? — спросил Аверьянов.

— Константин Дмитриевич, Костя. Долго ждать не придется. Обещаю. Мы вам сообщим о своем решении. Что-то мне подсказывает, оно будет в вашу пользу.

— Да о каком решении? — спросил Аверьянов. — Я же сказал, я не умею писать книги. И не хочу этого делать.

— Сами не понимаете, что говорите, — хмыкнула Бумагина. — Это у вас от неожиданности. До свидания, милый Костя.

Она выпроводила его и закрыла дверь. Спускаясь по лестнице, Аверьянов испытывал странное чувство. Будто бы его только что облапошили, но непонятно, как и зачем.

5

На следующий день он приехал в центр занятости. У инспекторского кабинета собралась небольшая очередь. Стояла ужасная духота. Громко тикали дешевые настенные часы, и от этого монотонного звука время тянулось совсем уж медленно.

Сидевший справа мужик сначала громко сопел, потом не выдержал и сказал:

— Этот жирный козел сдох там, что ли?

Женщина, сидевшая слева, осторожно ответила:

— Тогда бы, наверно, приехала труповозка.

Аверьянов молчал. От соседа разило подмышечным потом. От соседки пахло сладкими духами. Эти запахи, соединившись, образовали облако тяжелой вони.

— Вы следующий? — спросил мужик.

— Я, — отозвался Аверьянов.

— Понятно.

Он снова засопел. Женщина потихоньку притопывала в унисон тикающим часам. Аверьянова стало мутить. И перед глазами слегка поплыло. Он достал флакончик нашатыря. Но взбодриться не успел. Из кабинета вышел толстяк в светлом пиджаке. Мужик что-то пробормотал. Толстяк не обратил внимания. Весело насвистывая, он прошагал к выходу. Может быть, получил вакансию своей мечты?

Аверьянов зашел в кабинет. Аделаида Ивановна улыбнулась ему как старинному приятелю:

— Присаживайтесь, Константин Дмитриевич.

Он сел и поводил у носа флакончиком. Мир снова стал четким и свежим.

— Что это у вас? — спросила Аделаида Ивановна.

— Нашатырь. Хотите?

— Давайте.

Она взяла и тоже взбодрилась.

— Неплохо.

Ее слегка передернуло.

— Оставьте себе, — сказал Аверьянов.

— Нам запрещено брать подарки от посетителей, — вздохнула Аделаида Ивановна.

— А давать? — спросил Аверьянов.

— В каком смысле?

— Дарить подарки посетителям не запрещено?

— Кажется, нет. А что? Вам что-нибудь подарить?

Аверьянов пожал плечами:

— Не знаю. Я просто так спросил.

Она протянула ему обшарпанные канцелярские ножницы:

— Вот, могу вам их подарить.

Он оглядел ножницы и вернул:

— Спасибо. Пожалуй, не надо.

— Хорошо. Константин Дмитриевич, как ваши дела? Ездили на собеседование?

Аверьянов положил перед ней направление:

— Они не подписали.

— А вот это не очень хорошо. Почему же они не подписали?

— Еще не приняли решение, брать ли меня на работу.

— Это уже лучше. Я дам отсрочку. Если они вам откажут, принесете с подписью.

— Но я не хочу у них работать.

— Снова нехорошо.

— Знаете, что они мне предложили? Написать романс. Или роман? Короче, они хотят, чтобы я написал книгу.

Аделаида Ивановна смотрела на него с иронией и сочувствием, как на глуповатого ребенка.

— Почему же вы не хотите написать книгу?

— То есть как? — спросил он. — Я понятия не имею, как это делать.

— Я слышала, этому можно научиться.

— Не хочу я этому учиться. Я что, похож на писателя?