Лихо. Медь и мёд

– Боль этого человека куда сильнее моей боли. Драга Ложа обидела его так сильно, что он не может успокоиться – а только дурак станет тягаться с Драга Ложей. Его – или её – обязательно найдут и расправятся с ним так же, как расправились с учениками Нимхе. – Мал поморщился, как от горького вкуса. – Странно, если создатель чудовища этого не понимает.

Юрген промолчал – не нашёлся что сказать.

– А может, и понимает, – продолжал Мал, выдыхая дым. – Просто жажда мести в нём сильнее жажды жизни.

Юрген отрешённо посмотрел на горы, переваривая услышанное. Здесь, даже несмотря на курящего Мала, дышалось легко и сладко, а видом хотелось любоваться до самого вечера – и лесистыми склонами, и кудрявыми облаками в солнечных бликах. А сколько ещё таких видов на свете? И сколько всего на свете чудесного?.. Нет, Юрген не мог в это поверить: неужели создатель чудовища затеял всю эту игру, уже понимая, что его найдут и жестоко накажут?

– Так ты не думаешь, что чудовище создал кто-то из Драга Ложи?

– Нет, что ты. – Мал небрежно махнул ладонью. – Зачем им с этим возиться? Даже твоему Йовару.

– А чем, – поразился Юрген, – Драга Ложа могла обидеть этого человека?

Он раздумывал, мог ли кто-то, кроме Чеслава, – кто-то другой из бывших учеников Йовара – разозлиться на него настолько, чтобы пойти в ученики Нимхе. И не мог найти ответа. Ему казалось – нет, не мог.

– Чем угодно. – Мал слегка закатил глаза. – Каждый из них насолил множеству людей. Даже Грацек, и тот, наверняка успел отличиться, хоть и сидит в своём замке, как сыч.

– Это должно быть что-то весомее, чем у тебя, – заметил Юрген. – А ты видел, как пал двор, которому ты хотел принадлежать. На твоих глазах убили твоих друзей…

– Ну, – усмехнулся Мал, – друзья – это громкое слово.

– …и девушку, в которую ты был влюблён…

– Это да.

– …но чудовищ ты не создаёшь.

– Люди разные. – Мал пожал плечами. – Толку сравнивать? У меня своя жизнь, и она неплоха. А за создателя чудовища я не скажу.

Юрген согласился. Подумав, решил вернуться к теме, которую и хотел обсудить: что ни говори, а уничтожение родного двора – это весомый повод для мести.

– Я слышал, – начал он, – что Нимхе и Чедомила хотели обрести бессмертие, заключив кусок души в какую-нибудь вещь.

– Возможно. – Изо рта у Мала выпорхнуло колечко дыма. – Только не успели.

– Не успели, – повторил Юрген эхом. – А ты уверен, что Чедомила не могла спастись?

Мал чуть трубку не выронил.

Он обернулся к нему, сел на ступеньке вполоборота. Выглядел он так внушительно, что Юрген слегка отстранился.

– У тебя что, – брови Мала сошлись на переносице, – страсть подозревать людей, которые давно мертвы? Конечно, не выжила. Что за глупость.

– И…

– И никто из учеников Нимхе тоже. – Он сплюнул. – Скажешь тоже! По-твоему, чародеи Драга Ложи – дураки? И все дружно кого-то упустили? Ха.

Скривился.

– Они не обделили вниманием никого из учеников Нимхе. А Нимхе, ошалевшая от чёрного железа и своих ран, не сумела их спасти.

– Ладно. – Юрген приподнял ладони в извиняющемся жесте. – Просто… раз Кажимера сказала… Хотелось побольше узнать и про Двор Теней.

– Да что там узнавать. – Мал сел по-прежнему, постучал ногтем по трубке. – Устроили бойню.

Повисла тишина. Трубка догорела, и Мал решил её почистить – он взмахнул пальцем, и над трубкой поднялось облачко из курительных трав.

Юрген откинулся назад и опёрся ладонями о крыльцо. Прикрыл глаза от солнца.

– Йовар мало рассказывал о падении двора Нимхе, – поделился он.

Мал помолчал. Задумчиво крутанул рукой, и травы – те, что были не обуглены до конца, – продолжили тлеть прямо в воздухе.

– Я знаю, – продолжал Юрген, – что он тоже считал варварством всё, что произошло. И мне всегда казалось, что он чувствовал себя виноватым… За то, что не сумел это предотвратить. Но что он мог сделать? – Вздохнул. – Он не желал откликаться на зов Кажимеры, но того требовали законы Драга Ложи.

– Зако-оны, – осклабился Мал. – Помню, Нимхе говорила, что это всё иофатская страсть Кажимеры – придумывать закон для каждого вдоха.

– Возможно, – кивнул Юрген. – А Йовар никак не сумел этого избежать. Но даже когда прибыл к Нимхе, предпочёл держаться в стороне и не участвовать в расправе.

Травы резко взметнулись и закружились над крыльцом хлопинками седого пепла.

Мал снова обернулся – и лицо у него было такое, что сердце Юргена рухнуло в пятки.

Болезненная кривая улыбка. Взгляд насмешливый и жалостливый. Юрген понял, что Мал ему скажет, ещё до того, как тот открыл рот.

– Йовар-то не участвовал? – Из груди Мала вырвался низкий смешок. – Так он теперь говорит?

Мал поднялся с крыльца и запустил руки в карманы. Продолжил невесело посмеиваться.

Юрген шевельнул похолодевшими пальцами. И отметил про себя: он ведь подсознательно ждал чего-то похожего, когда заводил с Малом разговор о Йоваре.

Он ведь поэтому и заводил.

– Значит, – предложил он, – я послушаю тебя.