Лихое время

– Подумай, девка, кем ты станешь с Константином Ленковым! – выкрикнул Костя и зло толкнул, сгибаясь под притолокой, дверь в сени.

У ворот, держа под уздцы двух лошадей, переминался под пролетающим снежком Филя-Кабан.

– Здорово, атаман!

– Здорово, Кабан!

– Пошто такой злой, а, Костя? – заглядывая Ленкову в глаза, спросил Цупко. – Обзываисси… С полюбовницей разругался, ли чо ли?

– Заткнись ты! – злясь еще больше, огрызнулся Ленков.

– Э, паря, чо-то ты в раздрай пошел! – присвистнул Цупко. – Можа, и не соваться нам на зарученье? А то такой там фурор наведем!

– Каво? Што это за «фурор»?

– Слово тако умное мне Ляксей Андреич сказал. Это, стало быть, так. Вот мы появлямся посредь самого разгара гулянки, внезапно! Это и будет фурор. Но ежели такими кислыми и злобными нагрянем – фурор уже не тот…

– Ты давай-ка лошадей заводи, поставим в конюшню, к попиковскому. А сами ножками пройдемся. Для полных твоих фуроров!

– Голова старый Бизин, а, Костя?

– Угу, заводи лошадей…

Темными кривыми улочками они спустились к мосту через Читинку, повернув направо, углубились по Набережной в сторону Кузнечных рядов. Место гулянки в темноте искать не пришлось. Не потому, что Цупко отлично знал дорогу, а потому, что в звонком морозном воздухе, когда подошли ко 2-й Кузнечной, явственно разносилась пьяная песня:

…Ска-а-акал ка-за-а-ак через да-а-алину!

– Знатно гуляют! – проглотил голодную слюну Цупко.

– Стой, Филя!

– Чево ты?

– Пойдешь один вперед, прогляди все вкруг избы, загляни в окно, понял?

– Ага… – охрипшим голосом отозвался Цупко и посеменил к дому.

Он тихо подошел к калитке, нажал железную лапку внутреннего запора, просунул голову в щель, обводя глазами темный двор. Прислушался. Кроме пьяного гомона из-за неплотно прикрытых ставень, других звуков не было.

Филя протиснулся в калитку, придерживая ее, чтобы не скрипнула ненароком, притворил за собой. Тут же от баньки отделилась темная фигура.

– Эй, кто там? – настороженный оклик прозвучал для Фили громом.

– Тьфу ты, мать твою так! А ты кто, язви тя?

– Ярица-пшеница!

– А-а… Понятно… Овес на горох! – вспомнил Цупко ответные тайные слова, про которые Косте насоветовал тот же Бизин, рекомендуя менять их на каждый сход. Кас-пи-ра-то-ры хреновы!

– Чо тут у вас, тихо?

– Куды с добром! – весело отозвался сторожок. – Ты чо, глухой?

– Дурень, твою мать! – выругался Филя, направляясь к окну с щербатой ставней. – Я про подозрительный элемент вокруг, про сыскарей!

– Не-а, – самодовольно протянул парень. – Я легулярно обхожу дом. Да и на хрена сыскарям нонешняя гулянка, кады тут и так милицанеров полно, сам жених-то кто, дядя?

Припавший тем временем к щели в ставне Цупко вдруг отшатнулся, потом снова ввинтил глаз в дырку, стараясь пошире обозреть застолье. Оборотившись от окна, недобро глянул на сторожка.

– Милицанеров, гришь, полно?

Резво поворотившись, Филя быстро вышел из калитки, оглядевшись, махнул рукой Ленкову. Тот, тоже оглядываясь по сторонам, подошел от соседнего дома к Цупко.

– Костя, – свистящим шепотом сказал Филя, – там, за столом, – сыскарь!

– Ты! Понимаешь, што несешь?! Засада?! – схватил его за грудки Ленков.

– Да не, все наши. Один он там, как перст. Говорю тебе… Я его с Фоменкой, начальником угро, видел…

– Врешь!

– Век воли не видать! Бля буду! – забрызгал слюной Филя-Кабан. – Я, Костя, ни тебе, ни себе – не враг. И на лица у меня память – будь здоров! Говорю тебе – сыскарь! В тюрьме, кады ишшо передачку Бориске таскал от Ляксея Андреича… Оне там и встречалися! Начальник угро этот, Фоменко, и вот он, что там, за столом расселся. Смекаю, что милиция, видимо, для тайны и секретности в тюрьме с энтим встречалась, как с арестантом, чуешь? Ума не приложу, как жа он к нам затесался-то?!

– Погоди гундеть! – Ленков снова оглянулся, внимательно обводя взглядом улицу. – А там как, на гулянке, зарученьи этом, черт его дери?!

– А идет себе гулянка и идет… И парень на атанде во дворе… Говорит, тихо кругом… А много народу, Костя, про твой приход ведало?

– Ты – четвертый. Бизин, я, да Сарсатский. Остальных на это зарученье купили…

– А не мог тот же Алеха разболтать? Яшке, к примеру…

– Нашел, ядрена вошь, время гадать! – встряхнул головой Ленков, тут же вперив в Цупко загоревшиеся азартом глаза. – А мы же, Филя, парни рисковые? Этот фараон-то тебя видал?

– Не, не должно быть… Нет, не видел! – твердо заявил Цупко. Глянул снова на атамана. – Э, паря! Ты чо удумал? – спросил тревожно, в нарастающем страхе.

– Там видно будет! А пока мы ж с тобой молодых проздравлять собрались! Пошли, Филя, где наша не пропадала! Но вида не показывай! Надо будет – дам знак… Вот те и фурор! – тихо засмеялся Ленков.

Он шагнул в калитку и властно сказал застывшему парню:

– Веди к черному ходу!

Дом Прасковьи Прохоровой потому и был выбран под мнимое зарученье, что имел удобные пути для незаметного появления в избе и исчезновения из нее.