Лихое время

Перед ровными коробками замерших на плацу рот возвышалась свежесколоченная из пахнувших смолой сосновых досок трибуна, обтянутая с фронта красным кумачом. На нее поднялись перед началом торжественного ритуала Анохин, командование бригады, гости из Читы.

Комиссар бригады Тихонов раскрыл красную коленкоровую папку с текстом присяги.

– Я, сын трудового народа, – громко и отчетливо зачитал первые строки текста присяги комиссар, – гражданин Дальневосточной республики…

– Я, сын трудового народа-а… – оглушительным эхом отзывается двухтысячный строй, – …гражданин… республики…

Священные слова каждым народоармейцем давно заучены наизусть, но все слушают знакомые фразы с трибуны и с видимым удовольствием скандируют вслед за комиссаром.

– … торжественным обещанием принимаю на себя… почетное звание воина… защитника интересов трудящихся… клянусь… Дальневосточной республике!

– Ура! – громовым голосом выкрикивает Тихонов, захлопывая папку.

– Ура-а-а!!! – взрываются ротные коробки. Летит волнами, то затихая, то усиливаясь, несмолкаемый боевой русский клич. – Ура! Ура-а-а!..

Обратно в город Анохин возвращался с сотрудником особого отдела штаба НРА Станиславом Козером, тридцатидвухлетним высоким брюнетом среднего телосложения, с открытым смешливым лицом и таким же нравом любителя пошутить и, как оказалось из разговора по дороге, страстного охотника. Козер сопровождал Анохина на церемониал в бригаду по поручению Блюхера.

– Говорят, Пётр Федорович, что в этот сезон утки особенно много, – поделился Козер. – Нынче она там, на югах, засиделась. Зима-то нас не баловала, весна поздняя, посему сейчас самый прилёт и начинается. А ежели бы апрель выдался сначала теплым, то надо было бы на утку выходить числах в двадцатых апреля…

– Да я, честно говоря, Станислав Францевич, ружья уже несколько лет в руки не брал, – отозвался Анохин, подставляя ветерку полнощёкое лицо. И добавил с сожалением и грустью: – Не до охоты давно…

– Ну, это вы – напрасно! Понятное дело, что забот у вас – через край, но всё равно… Нельзя все время жилы рвать. Отдых и разрядка всякому организму требуются, – назидательно проговорил Козер, умело управляя легкой «американкой». Сытая лошадь резво бежала, пофыркивая и встряхивая челкой.

– А кто же спорит? А может, и выберемся как-нибудь с ружьишком, чего загадывать, – потянулся на сиденье Анохин всем своим крупным, полным телом.

Возглавив по приезде в Читу секретариат Дальбюро, Анохин одновременно стал и председателем партийной комиссии по чистке всей дальневосточной партийной организации, что отнимало массу времени, сил и нервов, как и обязанности особого уполномоченного Министерства иностранных дел ДВР на переговорах с Японией. Если к этому добавить членство в Совете ЧОН – частях особого назначения, созданных для более успешной борьбы с бандитскими формированиями, то нетрудно было представить повседневную загруженность главного в ДВР большевика.

Уже в сумерках подъехали к губкому РКП(б). На крыльце Анохина поджидал управляющий делами Дальбюро Дмитрий Иванович Крылов, с кипой бумаг в кожаном портфеле.

– Познакомься, Иваныч. Товарищ Козер от Блюхера, – представил Анохин. – По вопросам Военного министерства и армейской политике будем через него на Василия Константиновича выходить…

– Очень приятно, – протянул руку Крылов, высокий, как и Козер, но более худощавый, с цепким взглядом и крепкими сильными пальцами, которые Станислав Францевич ощутил при рукопожатии.

– Хорошо бы чаю, а, Дмитрий Иванович? – попросил Анохин.

– Это организовать можно, – низким голосом ответил Крылов и первым вернулся в здание губкома.

– Пойдемьте, Станислав Францевич, выпьем чаю, – по-простому пригласил Анохин.

За чаем обменялись впечатлениями от сегодняшнего мероприятия в 104-й бригаде, потом разговор коснулся других общих тем. Но в конце концов снова возникла тема охоты, – теперь уже с подачи Анохина, поинтересовавшегося у Крылова его отношением к подобному увлечению. Оказалось, что Дмитрий Иванович – охотник заядлый, со стажем.

– Вот, Дмитрий Иванович, и наш военный товарищ про утиную охоту мне нынче, когда возвращались из Песчанки, все уши прожужжал.

– И правильно! – с жаром подхватил Крылов. – Сейчас же самое время! А что, Пётр Федорович, не отказались бы сейчас от тушеной утятинки, а?

– Не отказался бы! – засмеялся Анохин. – Да и стариной тряхнуть не отказался бы! На природе побывать, развеяться от забот-хлопот… Эх, неплохо бы! А не взять ли несколько деньков отпуска, как думаешь, Дмитрий Иванович? Махнуть в лес-батюшку да на камышовые озерца, как?

Крылов восхищенно закрыл глаза, покачивая головою.

Все трое не на шутку загорелись охотничьей идеей: через несколько дней оформили краткосрочные отпуска, озаботились заготовкой охотничьих припасов.

Самую активную подготовительную работу развернул Козер. Он наведался к своим старым товарищам, охотникам, которые жили на Чите-первой. Знатоки посоветовали ехать за Яблоновый хребет в сторону Романовки, на маленькие озера, разбросавшие во множестве свои чистые блюдца по долине реки Монгой. Там уток всегда было полно.

2