Лики Богов (СИ)

Эхо разнесло по резным стенам коридора уверенную поступь омуженки. Холодные озёра её глаз скрывали в себе тяжёлые мысли, а сердце рвалось от тоски. Не прошло ещё и дня без воспоминаний о тёплом медовом взоре, доброй улыбке и крепких рук, в которых так упоительно было чувствовать себя слабой. Тяжёлый вздох прогнал из груди горечь разлуки, тонкая кисть толкнула массивную дверь, ноги сбросили сапоги и поплелись в опочивальню*. Девушка стянула с себя кольчугу и положила её на лавку. Блестящие звенья мелодично звякнули,.. так же мелодично, как и в Крыму, падая на гладкие тела гальки,.. падая на кольчугу Баровита. Умила зажмурила глаза и обхватила себя руками. Мысль что сама разрушила своё счастье, жгла её душу и не давала покоя. До девичьего слуха из сеней* донёсся тонкий скрип двери, а затем и глухой топот. Омуженка вылетела к незваному гостю, желая излить на него весь свой гнев, но встала как вкопанная — высокий витязь сбрасывал с широких плеч свой пыльный плащ.

— Ну, здравствуй, Умила, — сказал воин, прожигая её своими медовыми глазами.

— Велибор голубя отправил? — догадалась она.

— Да, я просил его об этом, когда в прошлый раз был здесь, — кивнул парень, снимая грязные сапоги, — умыться дай.

Девушка повела путника, сутки проскакавшего в седле и загнавшего ни одну лошадь, в уборную. Не смея смотреть в его глаза, она взяла кувшин и налила воды в широкие сомкнутые ладони.

— Вот зачем ты здесь? — нахмурилась она. — Камул на кого оставил? Как тебя только Главеш отпустил?

— Ждана за себя оставил, обещал, что завтра ворочусь… уболтал я Главеша, — ответил Баровит, принимая из её рук полотенце. — Скажи мне, лиса, что мне делать с тобой? Сбежала, ничего не сказала, вторую неделю уже ищу тебя…

— Чего меня искать, чай, не дитя малое, — пробубнила златовласая и направилась в светлицу*.

— Я за тобой приехал, — заявил воевода Камула. — Если по-хорошему не согласишься, то я свяжу тебя, через коня переброшу и увезу. В доме под замок посажу и охрану приставлю.

Картина рисовалась мрачная и с планами девушки она никак не совпадала. Посмотрела омуженка на витязя и утвердилась в мысли, что в кулачном бою ей не справиться с ним — нет шансов у хрупкой женщины перед здоровенным двухметровым мужиком. Да и при взгляде в глаза его бездонные множество желаний возникало в трепетном сердце, и не было среди них ни жажды сражения, ни мыслей о побеге. Парень подошёл к ней и сжал в своей ладони её кисть.

— Умила, послушай меня, — нежно сказал он, — я же счастья тебе хочу, пусть, даже если не со мной ты его сыщешь. Вернись домой, одна ты из рода своего осталась, а воевать и без тебя есть кому.

— Что мне дома сидеть? — спокойно спросила голубоглазая. — Я шесть лет в походах да осадах…

— Я знаю, — перебил воин. — Я все эти шесть лет с тобой в походах и осадах плечом к плечу. Я не заставляю тебя коров доить, продолжай службу дружинную, но в Камуле… чтобы я защитить тебя мог.

Чувства захлестнули Умилу, истосковавшееся сердце грозилось вырваться из груди. И правда всю свою службу он рядом с ней был, да что там служба — всю жизнь. Этого витязя она с детства знала, потому, как с Волотом они неразлучны были, самым желанным гостем он был в доме воеводы. Может, поэтому замуж за него не спешила, потому что Баровит и так всегда подле был, потому что всеми своими действиями желание быть с ней и верность свою показывал.

«Вдруг не увижу его больше», — пронеслось в голове девушки.

Умила отогнала эту леденящую душу мысль от себя и взглянула в его глаза — тёплые, добрые. Руки её сами обвили его широкую шею, она коснулась его губ, и тело пробило жаром. Баровит не понимал происходящего и, отстранившись, удивлённо посмотрел на неё.

— Ты же сказала, что не любишь меня, — прищурился витязь.

— Ты же не поверил, — улыбнулась она.

— Не поверил, — подтвердил воин. — И когда же ты поняла, что любишь?

— Лет в пятнадцать, — задумалась девушка. — Когда меня только в дружину приняли. Впервые тогда тебя в настоящем бою увидала… Сразил ты сердце моё.

Баровит ушам не верил. Осел он на лавку и, глаз от неё не отрывая, выдавил:

— Пять лет уже, значит? Умила, какого Чёрта тогда ты мне душу наизнанку выворачиваешь? Почему замуж за меня не идёшь? Извела, сил уже нет…