Лики Богов (СИ)

Она резко накрыла его губы своими, оборвав поток возмущения, тонкие пальцы заскользили по тёмно-русым волосам, небритым щекам, каменной груди, развязали его пояс. Зорька охотно сдался во власть её ласк, подумав о том, что выяснить отношения они могут и позже. Осознание того, что чувства его взаимны, окрыляло витязя. Он подхватил девушку на руки, в два шага пересёк опочивальню, приблизившись к кровати и опустив на перину свою ношу. Умила стянула с него рубаху, провела рукой по мускулистому телу, покрытому шрамами — отметинами минувших сражений. Каждый из них она знала, помнила, когда и как они ему достались, помнила, как перехватывало её сердце при виде истекающего кровью воина. Сейчас она хотела быть с ним, хотела принадлежать ему, хотя бы одну ночь из всех этих пяти лет. Златовласая горела огнём, желая окутать витязя своей любовью, и столько же жара получала взамен, тая от его поцелуев, словно снег под лучами Ярилы. Невероятный трепет вызывали в девушке его прикосновения, и мысль о том, как могла бы быть счастлива с ним, не отпускала её. Да, счастлива… в другой жизни, не в этой.

________________________________________________________________________________________________

копное право* - это совокупность народных юридических норм и обычаев, мирское самоуправление, форма прямой демократии.

Аркона*(Яромарсбург) - город и религиозный центр балтийских славян на о. Руян

Святовит* - бог войны и победы.

Камбала* - крупный (областной город) Великой Тархтарии.

Тендук* - крупный (областной город) Великой Тархтарии.

Хамбалык* - столица Великой Тархтарии.

Се́ни* (сенцы) - входная часть (прихожая).

Светлица* - самая светлая, освещённая комната жилища.

Опочивальня* - спальня.

Глава 6. Одна

Ласковое дыхание Авсеня пригладило тонкие пальцы трав, поцеловало холодные лепестки цветов, шепнуло сонным деревьям утреннее приветствие и осторожно постучалось в закрытые ставни. Птицы парили над лесом, в деревнях кричали петухи, массивные ворота Тангута уже успели выпустить всадника, который с первыми лучами, дарованными Хорсом, устремился в свой долгий путь.

Сон выпустил из своего царства витязя, голоса внешнего мира донеслись до его слуха, широкая ладонь скользнула по гладкой простыне — никого, как всегда… Как никого? Воин подскочил, окинул взором тёмную комнату — пусто.

— Умила! — позвал он, открывая окно и ставни.

Свет жаркой волной хлынул в опочивальню, стремительно заполняя её. Из других комнат никто не отзывался, сердце, окутанное тревогой, снова сжалось и бешено заколотилось в груди. Он убрал с лица, настырно лезущие в глаза пряди, и опустился на ложе. Златовласая дивница растаяла, будто белое облачко, и лишь багряные пятна на простыне говорили о том, что она была здесь, что события ночи не были сном. Баровит обхватил голову руками: опять упорхнула от него, словно крошечная пташка — была и нету. Он почувствовал, как что-то качнулось на его шее, в ладонь лёг деревянный круглый медальон, на котором был изображён шлем Перуна* с красовавшейся на нём надписью: «Кто, если не я, защитит твоих живых, а не мёртвых». Что-то заставило воина перевернуть подарок Умилы, от увиденного холодная дрожь пробежала по спине — рунами* было высечено имя «Велимира». Тайное имя Баровита не знали даже его родители, а она вверяла ему ключ от своей души, подтверждая правдивость произнесённых вчера ею слов и совершённых действий.

— Велимира, — прошептал он, закрывая глаза.

— Захочешь видеть меня — позови, — вспыхнул в его сознании любимый голос, — через Навь приду к тебе.*

Затрепетала душа витязя, вновь тревога заставила его сердце бешено гнать кровь по телу. Баровит спешно натянул на себя одежду и вылетел на крыльцо. На лавочке перед широкими палатами владыки города, поблёскивая сединой в лучах Авсеня, сидел Велибор, накручивая длинный ус на палец.

— Упорхнула голуба твоя, — ухмыльнулся мужчина.

— Почему ты дал ей уйти? Почему меня не разбудил? — разразился воин. — Я бы вернул её!

— Угомонись, я в глаза её не видел, — спокойно сказал воевода Тангута. — Она раньше петухов поднялась, конюх сказал, жеребец белый сам к ней вышел… брешет, наверное.

— Правду он тебе сказал, — пробурчал парень, завязывая пояс. — Умила умеет волю зверей себе подчинять… Мать её ведуньей была, отец будущее зрить мог, так что они с Волотом тоже не лыком шиты.

— М-да, — подытожил Велибор. — Угораздило тебя… Зарен её сегодня из города выпустил, она наказала ему передать мне это…

Мужчина протянул воеводе Камула лист, тот развернул его и впился взглядом в знакомый почерк.

«Велибор Касимович, поезжай в Камбалу, Баровит пусть в Тендук поспешит. Волот велел мне Князя Великого найти. Времени мало, коли не успеете, то не встретимся боле».