Лики Богов

Любава оглянулась – высокая златовласая девушка в мужской одежде, уперев руки в бока, придирчиво рассматривала её. На бедре незнакомки, прячась в ножнах, закреплённых на широком ремне, висели две сабли, на сапогах, закрывающих колени, красовались рукояти ножей. Волот явно знал её, потому как широко улыбнулся воительнице, но и руки Любавиной не выпустил. Пальцы омуженки легли на изрезанный рунами черен*, высвободили меч из обмякшего тела.

– Управилась, Умилушка? – спросил Волот.

– Никак сомневался? – фыркнула голубоглазая, вытирая клинок об одежду трупа.

_________________________________________________________________

Черен* – прямой участок рукояти меча для ручного хвата.

– Переживал, – поправил Бер. – Как миряне?

– Ты спасла моих родителей? – оживилась Любава.

– Да, – кивнула омуженка, – в деревню их отправила. Думала, вы тоже туда спуститесь, да, смотрю, расцепиться не смогли.

– Так мы сейчас спустимся, – не видел сложностей Волот.

– Не спустимся, – возразила Умила, протягивая ему меч, – конники сюда скачут.

– Много? – нахмурился витязь, убирая клинок в ножны. – Вдвоём не раскидаем?

– Вдвоём раскидаем, – ухмыльнулась Умила, – а вот с ней – нет. Куда ты её здесь денешь, одни камни вокруг?

– Тебе отдам, бегите, я их задержу, – предложил Волот.

– Вместе побежим, – осекла омуженка и стремительно направилась в сторону обрыва, – морем уйдём.

Витязь кивнул, крепче сжав руку мирянки, поспешил за сестрой. Ошеломлённая Любава следовала за ним, бежала что есть мочи, слыша за спиной топот копыт. Понимание происходящего понемногу приходило к ней.

– Как морем? – взвизгнула она.

– Ну, коли об скалы не разобьёмся, то уйдём, – бросила через плечо златовласая. – Плавать-то ты, надеюсь, умеешь?

– Умею, – кивнула чернявая. – А коли разобьёмся?

– Ты не думай о том, – улыбнулся Волот, продолжая бежать по каменной спине «пьющего медведя», – от края посильнее оттолкнись токмо.

Беглецы стремительно приближались к склону, поросшему травой и кустарником. Согнув колени, боком, стараясь не покатиться кубарем, спустились к каменистому выступу, нависающему над шепчущим морем. Умила прыгнула первой, Волот улыбнулся Любаве, сжав тонкую девичью кисть. Красавица кивнула в ответ и, невзирая на сковывающий ледяной страх, оттолкнулась от края скалы. Преследователи остановились у склона, копыта выбили сотни мелких камушков. Османы загалдели, вскинули руки, развернули скакунов и погнали их к спуску, надеясь перехватить тархтар на берегу.

Прохладная стихия приняла беглецов, слегка оглушив своей толщей. Друг за другом показавшись из голубой бездны, они стали жадно глотать воздух. Златовласая закрутилась, цепляясь взглядом за берег.

– Вон там, Волот, видишь? У леса наши лагерь разбили, – затараторила она.

– Ага, вижу, – отозвался брат, – да османцы спускаются. Морем придётся до своих добираться. Надеюсь, стрельцов средь осман нет.

– Кажись нет, – согласилась Умила, разгребая перед собой воду.

– Да ведь далеко очень, – сказала Любава, оценив расстояние до кромки леса.

– Али выбор есть? – прошипела омуженка. – Плыви, давай молча.

Плыли молча, чернявая понемногу отставала. Османы в море лезть не стали, но и с берега уходить не торопились, хоть и заметили лагерь тархтар. Волот обернулся.

– Устала, Любавушка?

– Сарафан плыть мешает, – пояснила девушка.

– Так сними его, – прошипела Умила.

– Как я тебе на плаву разденусь?! – вспылила чернявая.

– Влезай мне на спину, – предложил Волот, подумав, что в море только бабьей драки ему не хватало.

Любава охотно согласилась, вцепившись в широкие плечи воина. Умила одарила её укоризненным взглядом, что сильно смутило мирянку.

– Невеста твоя? – шёпотом спросила она.

– Сестра, – пояснил Волот. – Али не похожи?

– Похожи, – широко улыбнулась Любава, – чем-то.

Ответ витязя почему-то очень порадовал девушку. Было в этом воине что-то родное, не потому как спас её, а просто сердце ёкнуло и отпускать не хотело, несмотря на то, что не знала ничего о нём, кроме имени.

– Тебе не тяжело плыть с двумя мечами на поясе да мной на спине? – любопытствовала Любава.

– Посильно, – ответил Волот, косясь на осман. – Умила, дай мне нож.

– Думаешь, они к нам полезут? – нахмурилась омуженка.

– Кто их знает? – сказал брат.