Лики Богов

– Я останусь с тобой в Нави*, – решительно заявил Демир, – откажусь от перерождения, Мара услышит меня. Буду служить ей вечно, лишь бы быть с тобой, неважно где.

– Я люблю тебя, – сказала супруга, припадая к губам.

Небо над головой покачнулось, птицы тучами поднялись ввысь, закричали, заметались. Демир чувствовал, как тело любимой превращается в облако, тает на его груди.

С криком воевода вырвался из сна, подпрыгнув на подстилке из сена.

__________________________________________________________________

Лада* – Богиня любви и красоты у славян.

Славь* –Мир Предков (Светлая Навь).

Навь* – мир усопших и духов Хаоса.

– Аделя, – шептал он… каждое утро… уже шестнадцать лет.

Ярило* слепил глаза, огненные петухи кричали во всё горло, возвещая о наступлении утра. Демир поднялся, пригладил усы и нехотя пошёл будить подопечных. Его строгий нрав знали все, поэтому дружинники уже топили бани и варганили завтрак из того что наловили сами или чем угостили их гостеприимные селяне. Батый придирчиво осматривал двор, подмечая кто чем занят и оказывают ли дружинники помощь по хозяйству радушным старикам, приютившим отряд. Не найдя огрехов, Демир направился к Радмиле, внимательно перебирающей стрелы. Её янтарные глаза в свете яркого солнца казались огненными, грозились опалить густые ресницы. Откинув за спину широкую косу и обтерев взмокшие ладони об штанины, девушка вновь принялась за работу. Те стрелы, что не вызвали у лучницы нареканий, отправились в тул*, другие же – остались лежать на расстеленном полотне, ожидая девичьих прикосновений. Тонкие пальчики пробежали по налучью, выхватив из кармашка ножницы и камешек для заточки. Красное оперение обжёг придирчивый взгляд. Радмила аккуратно подрезала края, всмотрелась в перо, провела пальцем, подняла стрелу выше. Подставив под яркий лик Ярилы, вновь всмотрелась, медленно прокрутив древко*. Ножницы опустились на ткань, девушка сжала камушек и бережно провела по наконечнику. Дунув на стальной зуб, лучница коснулась его подушечкой пальца. Вновь камушек заскользил по наконечнику, вновь девичье дыхание унесло стальную пыль, вновь остриё кольнуло палец. Улыбнувшись, Радмила отправила стрелу в тул.

– Утро доброе, дочка, – пробасил воевода.

– Доброе, Демир Акимович, – просияла она.

– А где Волот с Умилой? – нахмурился Демир, не найдя взглядом детей.

– Осмотреться ушли, небось, – ответила девушка, пожав плечами.

– А Баровит? – ещё сильнее сдвинул брови воевода.

– Он раньше петухов поднялся, аки всегда, – ухмыльнулась Радмила, – на разведку ушёл… небось.

– А меня спросить не надобно?! – вспылил батый.

__________________________________________________________________

Ярило*– Бог весеннего Солнца, почитаемый как Бог Плодородия и страсти, умелый воин и первый земледелец.

Тул* – колчан – сумка-чехол, в которой носились стрелы.

Древко* – тело стрелы.

– Нет, ну завсегда так, – взорвалась лучница, бросив стрелу на землю и засучив рукава рубахи, – они куда-то уходят, а попадает мне! Я здесь сижу, указа жду. А то твои чада, батый, твой ученик, с них спрашивай. Я – простой дружинник, в божественных дарованиях ваших ничего не смыслю… Одного на заре утренней мёртвые ведут куда-то, второго – духи зовут, а у третьей шило в заднице свербит, покоя не даёт. Вот ответы на все вопросы!

– Ладно, остынь, Радмила, – отступился Демир, – понял я всё.

– Надеюсь, – проворчала девушка, принимаясь за следующую стрелу.

Воевода решил построить имеющихся дружинников и дождаться отсутствующих. Может, и наказание им какое придумать? А если с пользой вернутся? Ведь к Баровиту мёртвые просто так не являются, да и к Волоту духи за зря не взывают, а Умила уходит, лишь беду почувствовав чью-то. Неспокойно стало на сердце отцовском, видать буря грядёт, готовым к ней быть нужно.

***

Тонкие пальцы обхватывали гибкие ветви молодых деревьев, голубые глаза внимательно всматривались вдаль, стопы неслышно касались влажной травы. Колючие кустарники тщетно пытались ухватиться за ножны сабель, вырывая лишь тихий стук золочёных рукоятей. Остановившись, омуженка шепнула через плечо:

– Что именно тебе духи сказали?

– Встань на кончик медвежьего хвоста, – отозвался мужской голос за спиной.

Златовласая вздохнула, окинула взором гору, которую местные, за сходство со свирепым хищником, склонившимся к морю, звали Медвежьей. Подниматься придётся долго.

– Ну что делать? Пойдём.

– Сама-то, что чуешь? – спросил брат.

– Наверх тянет, – отозвалась Умила, поднимаясь по наклонной поверхности.