Лики Богов

– Переставай без кольчуги ходить, родная.

– Кабы мы давеча в кольчугах ушли, то не выплыли бы, – возразила она.

– Тяжела тебе?

– Нет, Гроздан мне такую кольчужку сплёл, что не тяжелей рубахи, да плавать в ней трудно.

– Всё равно не забывай.

Наклонившись к нему, Умила лукаво улыбнулась.

– Ладно… раз так тебе спокойней станет.

Широкая ладонь скользнула по её плечу, шее, обхватив затылок, потянула вниз. Умила пыталась сопротивляться, уперевшись руками в землю, но тщетно. Сердце бешено стучало, охвативший трепет не давал сделать и вдоха. Омуженка зажмурилась, дабы не поддаться его чарам, не утонуть в медовом омуте глубоких глаз. Тёплое дыхание защекотало скулу, губы коснулись высокого лба. Сердце Умилы замерло, наслаждаясь кратким мигом нежности, призрачные мечты о семейном счастье шлейфом дурмана пронеслись в сознании. Баровит медленно разжал хватку. Едва почувствовав это, омуженка выпрямилась, семимильными шагами направилась к ажурной вязи можжевельника. Не смогли ускользнуть от цепкого взора витязя вспыхнувший на щеках румянец и застенчивая улыбка. Надежда на то, что чувства его взаимны, укоренилась в сердце, не позволяя сдаться. Поднявшись с зелёного ковра, Баровит кинулся вдогонку за грациозной дивницей*.

Дружинники, стуча кружками, разливали принесённое Волотом из деревни молоко. Радмила отломила кусок хлеба и передала буханку дальше. Аккуратно выловив ложкой из котелка яйцо, Волот протянул его подруге. Лучница, поставив кружку на землю, постучала вытянутым концом о бревно, на котором сидела, отчего по белой скорлупе поползла паутинка трещин. Из-за густой поросли вышла Умила, следом показался Баровит. Наградив брата лучезарной улыбкой, омуженка присела рядом с Радмилой.

– Нагулялся, родимый?

– Угу, – кивнул витязь, протягивая друзьям кружки с молоком, – вы, смотрю, тоже.

– Османцы, аки сквозь землю провалились, – сказал Баровит, сделав глоток.

– Давай выманим, – ухмыльнулся Волот.

– Как же? – почуяв неладное, прищурилась лучница.

__________________________________________________________________

Дивница* – одна из дочерей Тарха (Даждьбога), берегиня леса.

– Я бы пошукала их с Радмилкой незаметно, – предложила Умила.

Один из дружинников посмотрел на друзей, ухмыльнулся, погружаясь в свои мысли, а после, прищурив голубые глаза и откинув волнистые тёмно-русые волосы за спину, выдал:

– А я с Волотом согласен. Чего за ними бегать? Приманить их надобно.

– На что ты их приманивать собрался, Ждан? – насторожилась Умила.

– На мёд? – ухмыльнулся Баровит.

– Пчёл на мёд, а мужика на девку красную, – пояснил Ждан.

– Что тут баб мало? – фыркнула Умила. – Невидаль какая.

– Баб тут много, – задумчиво сказал Волот, – токмо, почти все они чернявые, что мне любо очень. А вот вы средь них звёздочками засветитесь, трудно будет османам мимо вас пройти.

Подруги переглянулись, скривив губы, напряжённо уставились на Бера.

– По-другому надобно, чай, не на рыбалке, – возразил Баровит. – Лучше кого-то из нас пахарями обрядить, да осман пошукать.

– А что? – оживился худощавый воин, дожёвывая краюшку хлеба. – Пущай девки осман на сеновал заманят, а мы там их порубаем.

– Может, ты их заманишь? – ухмыльнулась Умила. – Коли с тебя кольчугу да шлем снять, да в сарафан обрядить, то разом смазливая баба выйдет.

– Токмо, побрить его не забудь, – добавила Радмила.

– Заманишь осман на сеновал да перебьёшь по одному, – продолжала златовласая, – а не сдюжишь, мы подсобим.

Воин вскочил, выбив локтем кружку из руки сослуживца, в один прыжок оказался рядом с Умилой, сжав кулак, замахнулся на неё.

– Место знай своё, баба!

Золочёный сокол сам лёг в руку, ножны выпустили стальную змею и остриё*, тихо звякнув о кольчугу ратника, медленно поползло по груди к шее.

– Я-то место своё знаю, – холодно сказала девушка, не поднимаясь с земли и всё сильнее надавливая на рукоять сабли. – А ты, Бус, своё знаешь? Коли я тебе кровушки выпущу малость, ты шибче соображать станешь?

_________________________________________________________________

Остриё* – колющий конец клинка, точка соединения линий обуха и лезвия.

Рука Буса медленно легла на меч, отчего Баровит выпрямился во весь рост.

– Где ты бабу увидал? Витязь пред тобой, в ножки кланяйся ей, ратник, глядишь, простит.

Оскорблённый воин с опаской глянул на старшего дружинника, но продолжил вытягивать из ножен меч.

– Лучше сядь обратно, Бус, – спокойно сказал Волот. – Коли я встану, то мокрого места от тебя не останется.

Ратник неохотно отпустил черен, сделал шаг назад. Помедлив, вернулся на место, зло зыркнул на витязей. Лишь потом заметил, что за его спиной стоит воевода. Демир окинул подопечных строгим взором.

– Мало с вас войнушки? Хотите меж собой ещё погрызться? – прогремел он. – Каждый прав из вас, посему Умила, Радмила, Бус, Ивар да Баян пойдут в деревню. Мирянами притворитесь.

– Батый, меня с ними отправь, – попросился Баровит.

– Ты себя видел? – ухмыльнулся воевода. – Во всей деревне таких мужиков нет, за кого мы тебя, кабаняру, выдадим?

– Меня возьмите, я меньше, – вызвался Ждан.